Он создал самое известное здание в Донецке – резиденцию обкома партии (сейчас – Дом правительства), в 1990-е спроектировал реконструкцию бульвара Пушкина. Но большинству дончан его имя неизвестно… 5 марта исполнилось бы 89 лет донецкому архитектору Артуру Лукину. Каким был этот человек, вспоминают его сын, друзья и коллеги
Куба в акварели
Будучи старшим архитектором института «Донбассгражданпроект», Юрий Олейник работал под руководством Артура Лукина. В настоящее время – эксперт Службы государственной строительной экспертизы Донецкой Народной Республики.
– Юрий Петрович, как вы познакомились с Артуром Лукиным?
– Это был 1973 год, а может, 1974-й, уже точно не помню. Артур Львович вернулся с Кубы, где он участвовал в разработке генплана Гаваны. Когда он приехал, его назначили главным архитектором института «Донбассгражданпроект». Тогда Лукин собрал всех архитекторов, рассказал о своем визите на Кубу, показал нам свои работы. Это были зарисовки Гаваны акварелью, точнее, акварельными мелками, очень 
– Начальник мастерской важнее, чем главный архитектор?
– Да, важнее, у него и ответственности больше. Главный архитектор участвует в рассмотрении проектов и дает свои резюме. Это больше административная работа. А начальник мастерской – это творец!
Вместо трамвайного депо
– Его первым проектом в Донецке было здание обкома партии?
– Да. Где-то в середине 1970-х, не помню точно, первый секретарь нашего обкома Владимир Дегтярев дал запрос в Киев на строительство нового здания и получил разрешение.
– А до этого обком размещался в здании по улице Артема, 74?
– Да, но там им не хватало места. Были очень долгие поиски – года полтора. В итоге было принято решение: построить здание на месте трамвайного депо. Ведь по проспекту Богдана Хмельницкого тогда проходила трамвайная линия, а там, где сейчас стоит здание Дома правительства, был трамвайный парк. Дегтярев сразу сказал, что ответственным за проект будет Артур Лукин. Мы приступили к эскизам. Трудились достаточно долго, делали макеты, причем, заметьте, не компьютерную графику, а макеты из плексигласа, пенопласта. Разработка эскизов велась где-то полгода. Было три параллельных проекта. Два были примерно одинаковые – так называемое каре, то есть закрытый двор. Это было модно в то время. Проект каре хорош тем, что есть внутренний двор с одним въездом, то есть вход абсолютно закрытый и контролируемый. Для партийных функционеров это был, по сути, идеальный вариант. Но Дегтяреву понравился вариант 
– Утвержденный проект сильно отличался от первоначального?
– К сожалению, от первоначального замысла осталось немного. Мы пошли на компромисс. Все выступы, небольшие детали пришлось убрать. Большой и малый конференц-залы, ресторан – всё это было перенесено на Университетскую. И здание получилось плоское, без выступов на фасаде. Может, конечно, так и лучше, но мне больше нравился проект Артура Львовича. Он был более динамичным.
Редкое сочетание
– Каким он был руководителем?
– О таком начальнике, как Артур Львович, многие могли только мечтать. Он был очень простой человек. Тогда все высокие руководители держали коллектив, так сказать, на расстоянии. А Лукин с нами ездил и на прополки, и на сбор картошки, и в сады – тогда было принято помогать колхозам. Он всегда был с нами, что, конечно, нас приводило в восторг. Нам завидовал весь институт. К нему все шли за советом, он говорил, где плохо, где хорошо, как лучше поправить. Он был, по сути, архитектурным гуру. Очень хорошо выступал на всех собраниях, к нему прислушивались, он очень грамотно раскладывал все по полочкам. После его выступлений некоторые товарищи вставали и говорили: «Ну что тут еще сказать? Артур Львович сказал все»! Он очень четко и быстро ориентировался в ситуации, у него было хорошее аналитическое мышление.
– Творческий человек и аналитик – редкое сочетание.
– Дело вот еще в чем. Архитектор – профессия творческая, а вы знаете, какая ситуация в этой среде. Многие архитекторы пытались как-то подколоть друг друга, самоутвердиться таким образом. Дескать, что-то не очень грамотно сделано, непрофессионально… А это очень 
Приведу в качестве примера один эпизод. Мы Николаем Михайловичем Поддубным работали над проектом жилого дома в Славянске. На тот момент Поддубный был главным архитектором нашей бригады. Этот дом, кстати, вышел настоящим произведением искусства. Просматривая проект, Артур Львович сказал Поддубному: «Коля, не хватает изюминки, дай этот проект Олейнику, чтобы он поработал над ним». Поддубный согласился. И я сделал первые два этажа. Лукин тогда признал, что получился просто шедевр. И вот, на защите проекта в архитектурном институте, при большом стечении народа, Поддубный назвал себя автором проекта. Встал Лукин и говорит: «Я не согласен. В этом здании есть изюминка, которая всё завершила, и в создании этой изюминки участвовал Юрий Петрович Олейник. Я прошу в следующий раз указывать соавтора». Поддубный тогда промолчал, но позже соавторство все-таки указал.
«Жуткая пора настала…»
– Проект реконструкции бульвара Пушкина был сделан Лукиным еще в начале 90-х годов?
– Да, это правда. Он был знаменит, и ему доверили реконструкцию. С ним в группе были молодые товарищи, но в основном, конечно, это концепция Лукина.
– Я видел в архиве Лукина первоначальный эскиз «Золотого кольца». Там совершенно другое строение – стеклянная конусообразная конструкция. Смотрится намного интереснее, чем то, что мы сейчас имеем.
– Даже спорить не буду. Но проект, который мы видим, более выгоден в коммерческом плане… А на момент постройки прибыль решала все.
– Период 1990-х был, наверное, самым страшным для Артура Львовича как для архитектора, творца и просто порядочного человека…
– Да. Когда наступили 1990-е, начали распадаться институты, Артур Львович ушел в «Донецкпроект». Это был культурный центр на Кальмиусе, напротив больницы Калинина. Лукин стал главным архитектором проекта, который долгое время разрабатывался, но вскоре все свернулось. Артур Львович в это время осунулся, поник. Он бы мог организовать свое предприятие, но почему-то не стал этим заниматься. По-прежнему работал в институте, городские власти заказывали какие-то объекты, и он их делал…
Однажды я встретил Лукина на площади Ленина, он шел с огромным рулоном под мышкой. Я предложил его подвезти. Мы поехали, и он мне говорит: «Юра, я никогда не думал, что после всех моих работ меня будут посылать куда подальше молодые люди с полными карманами денег. Им вообще все равно, кого посылать… Жуткая пора настала. Что же делать?»
Когда он умер, всколыхнулась вся наша общественность. Мы потеряли человека, который для нас был всем. С ним ушла целая эпоха. И в день похорон было очень много громких слов, которые на деле ничем не закончились. Было много людей, много речей, говорилось о том, чтобы переименовать Комсомольский проспект, где он жил, в проспект Архитектора Лукина. Шла речь и о мемориальной доске…
– Даже мемориальную доску не установили?
– Да что говорить!.. Вот Рабановскому (бывший начальник Отдела капитального строительства. – Прим. авт.) дали звание заслуженного строителя, а он в Киеве и сюда приезжать не собирается. А Лукину даже посмертно ничего не дали. О мемориальной доске я уже и говорить не буду… Неправильно все как-то…
Мастер, а не ремесленник
Станислав Леонидович Ващинский в 70–80-х годах прошлого века тоже работал под началом Артура Лукина. Сейчас он начальник Главного управления градостроительства и архитектуры администрации Донецка.
– Судьба свела меня с Артуром Львовичем в 1978 году. Тогда я закончил Макеевский инженерно-строительный институт, начал работал у него в мастерской. Первым моим объектом был сквер рядом с обкомом. А Артур Львович как раз в это время достраивал сам обком, последние этажи. Он практически круглые сутки находился на этой стройке.
– Да, так и было. Архитекторы бывают разные. Кто-то сдал чертежи – и на этом всё, а Лукин именно контролировал все от начала до конца. Он был архитектором высокого класса. У нас в Донецке было очень много хороших архитекторов, но Артур Львович был на голову выше всех остальных. Второй мой проект под его руководством – институт «Донгипрошахтострой». У меня, молодого специалиста, роль почти нулевая, но Лукин мне доверил делать эскизы. Я сделал, но что-то, видимо, было не так. Мой эскиз не пошел. И буквально за полчаса Артур Львович на ватмане от руки из моего эскиза сделал нечто такое, от чего заказчики остались в полном восторге. Для меня это было полным потрясением. Я очень много получил от него в профессиональном плане. Да и в человеческом тоже. Для меня он – мастер.
– В начале 1990-х Артур Львович мог создать собственное предприятие, творческую студию, но так и не сделал этого. Как мне говорили близкие к нему люди, причины – в исключительной порядочности и скромности Лукина.
– Я полностью с этим согласен. В начале 1990-х строительство как таковое исчезло. Нам сказали, что основная цель – получение прибыли, и не важно, каким способом. Многим и в частности Артуру Львовичу было трудно понять, что главное теперь не красивая архитектура, а прибыль. Ему, конечно, трудно было перестроиться. Чуть позже у нас появились вполне приличные проектные организации, и он начал с ними сотрудничать. Но это было уже не то… Он был мастер, а не ремесленник.
Артура Львовича уважали все. Обычно в творческой среде все сложно: каждый считает себя великим… Но я никогда не слышал, чтобы хоть один архитектор выказал неуважение Артуру Львовичу. Жаль, что его жизнь так рано закончилась. Я очень часто вспоминаю его проекты. Жаль, что он не построил все, что хотел… Но он оставил о себе память!
Андрей Кладиев, газета «Донецкое время»