Под пристальным взглядом сотрудников Донецкого художественного музея таинственные полотна обретают названия, а их авторы – истинные имена. Но для этого приходится проводить масштабные расследования, которым аплодировали бы Эркюль Пуаро с комиссаром Мегрэ. О реставрации, новых коллекциях, самых значимых и загадочных картинах музея «Донецку вечернему» рассказали заместитель директора по научной работе Марина Третьякова и старший научный сотрудник отдела научно-исследовательской работы Анастасия Черникова.
«Наш музей изначально стал комплектоваться по нескольким направлениям. После потери коллекции во время Великой Отечественной войны, в 1960-е годы музей снова был организован. Тогда мы стали комплектоваться и произведениями западноевропейской живописи, и русской классики, и иконописью, а также работами декоративно-прикладного и современного искусства ХХ века. Так сложилась разнообразная и богатая коллекция и хранительств, и экспозиционных залов. Это уже около 17 тысяч единиц хранения», – говорит Анастасия.
По видам изобразительного искусства это живопись, графика и скульптура. Графика печатная и оригинальная. Из декоративно-прикладного искусства в музее можно увидеть текстиль и стекло, керамику и витражи, ткачество и вышивку.
«Это большой комплекс. И если говорить о ценности нашего музея, он сам по себе ценен той коллекцией, которая была собрана. Собрать ее заново невозможно, поэтому мы ее тщательно оберегаем. Изначально коллекция музея пополнялась за счет передач. Нам помогали все ведущие музеи страны по приказу Министерства культуры СССР. Ведь это было время восстановления послевоенной катастрофы, когда пострадали многие музеи, находящиеся в оккупации. Эрмитаж, Государственная Третьяковская галерея и Музей изобразительных искусств им. Пушкина передали часть своих фондов. И с конца 1960-х до 1980-х годов область выделяла деньги на приобретение произведений. Тогда музей начал комплектоваться целенаправленно, приобретая у частных коллекционеров, наследников ушедших из жизни художников и самих художников произведения, которые помогли бы построить стройную и полную экспозицию русского, западноевропейского и современного искусства. И, выезжая в командировки, пользуясь консультационной помощью сотрудников Эрмитажа, Третьяковского и Русского музеев, мы приобретали работы. У нас есть произведения Айвазовского, Шишкина, Серова, пять работ Серебряковой. Это наша гордость», – продолжает А. Черникова.
Охрана и спасение шедевров
Любая коллекция требует ухода и обеспечения сохранности произведения. Что касается экспозиции Донецкого худмузея, здесь есть централизованная охрана, камеры видеонаблюдения и большой штат смотрителей, которые закреплены за отдельными залами. Они отвечают за чистоту и порядок в зале, наблюдают за поведением посетителей.
«Есть такая мера, как профилактический осмотр коллекции. Большая часть работ находится в фондах, ведь у нас не такое большое экспозиционное помещение, чтобы показать все. И если мы видим нарушения, естественно, наши реставраторы (у нас три реставратора: два – по живописи и один – по скульптуре и художественным рамам) это устраняют», – отмечает старший научный сотрудник.
«Абсолютно огромные деньги»
После 2014 года худмузей продолжил пополняться новыми произведениями искусства. Из последних – большую коллекцию скульптуры и графики передала Зинаида Павловна, вдова замечательного донецкого скульптора Василия Петровича Полоника.
«Люди понимают, что музей – это то место, где вещь сохранится. Теперь это дары. На приобретение деньги не выделяются, но сейчас это и невозможно. Если в советское время мы могли приобретать Айвазовского и Шишкина, то сейчас это абсолютно огромные деньги. Это становится нереально. Но тем больше мы ценим каждое произведение русской и европейской классики, которые есть в музее. Стараемся вводить и новые вещи. Некоторые работы обретают имена благодаря работе наших сотрудников. В 1970-е годы музею передавали не всегда лучшее, часто – неизвестных художников – «Неизвестный художник. Портрет неизвестного», работы были не в лучшем состоянии. А за эти годы, которые существует музей, многие работы обрели свое авторство, уточненное название, изданы каталоги. Музей работает, и у нас достаточно богатые фонды, чтобы построить свою работу на долгие годы вперед», – продолжает свой рассказ Анастасия.
Кровавая Венера
Об огромной атрибуционной работе «Донецку вечернему» рассказала старший научный сотрудник отдела научно-исследовательской работы, куратор выставки «Пейзаж в западноевропейском искусстве XIX века. Стили и направления» Анастасия Черникова.
«Атрибуция – это когда картина приходит к нам в качестве работы неизвестного художника, а мы должны найти какие-то данные, точные сведения о ней и, опираясь на факты, определить сюжет», – поясняет Черникова.
Мы с Анастасией подходим к работе Шарля-Альфонса Дюфренуа «Окрашивание роз». Она была куплена в 1980-е годы у коллекционера, а до него находилась в Потсдаме. После войны полотно оказалось в Донецке.
«Раньше картина называлась «Отдых Венеры». Считалось, что здесь просто изображена богиня Венера, которая отдыхает вместе с амурами и ангелочками. И буквально два года назад удалось провести атрибуцию этой работы, и выяснить подлинный точный сюжет. Эта работа имеет конкретный миф, сюжет из мифа – окрашивание роз. Непопулярный у художников миф, довольно редкий. Он рассказывает о том, как богиня Венера ранила ногу, узнав о том, что ее возлюбленный Адонис убит диким вепрем в лесу. И кровь текла из пятки, и она окрашивала розы. Символ ее – белая роза, а на картинке видим это магическое действие, когда белая роза окрашивается в красный цвет. Нам удалось определить миф. И благодаря атрибуции меняется наш взгляд и сама экскурсия», – рассказывает сотрудник музея.
Таким образом, благодаря маленькой детали меняется вся суть. Также оказалось, что у этой картины была парная работа, но неизвестно, где она находится после Великой Отечественной войны.
«Она, возможно, у частного коллекционера или в маленьком музее. Кстати, работа была в сложном состоянии, мало что осталось от авторского слоя, картина была сложена в маленький квадратик. И благодаря реставрационным работам мы приобрели это полотно. Кстати, сам Дюфренуа создал всего 60 работ. У нас настоящее «Окрашивание роз», а в Лувре есть маленький рисунок с этой картины. Представьте ценность этой картины! И Дюфренуа по всему миру находится в очень маленьких количествах. Даже в больших музеях мечтали бы о такой картине. Мне кажется, дончанам повезло. Они могут увидеть настоящий шедевр», – с гордостью произносит А. Черникова.
Оттенки одиночества
…Мокрый тающий снег, дорога. Серое небо, туча, которая нависает. И путник, который куда-то шествует. Картина Людвига Мунте «Зимний пейзаж с путником» – это пейзаж-настроение, благодаря картине художник передает не только сам пейзаж, а и лирическое настроение.
«Мы видим одиночество путника, шествующего куда-то или идущего домой. Картина имеет высокий художественный уровень. Посмотрите, как сочетаются цвета. По сути, цветов здесь немного, но насколько хорошо ему удается улавливать оттенки. Мы любим рассматривать Мунте», – описывает картину Анастасия.
Кошмары «Утреннего спектакля»
В Донецком художественном музее в западноевропейском искусстве хорошо представлена Германия, Франция, Италия, а Испания представлена всего двумя картинами. Хосе Бенлиуре-и-Хиль – художник, который с детства любил рисовать, с 10 лет делал небольшие зарисовки, продавал соседям, чтобы помогать родителям.
«Фантастически спектакль» – сейчас картина называется так, но в музее провели атрибуцию и выяснили, что работа на самом деле называется «Утренний спектакль».
«Это авторское название. И мы ломаем голову, почему именно так. Это работа также была куплена у коллекционера, и здесь мы видим весь набор нечисти: и ведьмы, и гномы танцуют в хороводе под звук музыкальных инструментов, в портал влетают молодые души, насекомые, черные коты шипят. Благодаря этой стихийности мы буквально слышим эту симфонию, смех и хохот ведьм, чувствуем ветер. Это тоже академизм, но уже XX века, когда автора не заставляли писать на лощеные темы мифов или исторических сюжетов. Художник был волен выбирать тему сам. У нас есть те, кто говорят, что не любят эту картину за ее мрачность, но есть и те, кто останавливается. И могут пройти по всем залам, не остановившись, а здесь остановятся и будут смотреть. Есть у этой работы мистическое притяжение», – убеждена сотрудник отдела научно-исследовательской работы.
Анастасия Бондарева, издание «Донецк вечерний»