31 августа навсегда останется скорбной датой для жителей Донецкой Народной Республики. Год назад в этот день от рук врагов погиб Глава ДНР Александр Владимирович Захарченко. Мы знали его как руководителя государства и командира, как лидера, но за этими статусами стоял простой человек, которого и на фронте, и в гражданской жизни все ласково называли Батей. Мудрый, простой, храбрый, справедливый, веселый и отзывчивый. Таким его и запомнили те, кто был с ним рядом…
«Знамя в нашем сердце»
Одним из близких друзей Александра Владимировича был Герой ДНР, первый командир интернациональной бригады «Пятнашка» Ахра Авидзба, известный под позывным Абхаз. Первая же их встреча положила начало крепкой дружбе.
– Ахрик Русланович, расскажите, когда и как прошло ваше знакомство с Александром Захарченко? Каково было первое впечатление от встречи с ним?
– Мы познакомились в первый день моего пребывания на этой земле. Так как мы прибыли в район аэропорта, а точнее находились в 400 метрах от противника, нужно было знакомиться с теми, кто рядом, чтобы был контакт, слаженность и взаимодействие. Как положено, у каждого города был прифронтовой комендант. В тот период в Донецке эту должность занимал Александр Владимирович Захарченко, командир батальона, и мы отправились на встречу с ним. Друг друга сразу зацепили тем, что я доброволец из Абхазии, а он простотой человек, в общении с которым не нужно было подбирать слова, можно было говорить на том языке, на котором говоришь, без всяких «Вы» и «извините, пожалуйста». Этим он к себе и располагал. С Батей можно было разговаривать, не задумываясь, как произносишь и что произносишь. Человек ловил мысль, а не суть твоих слов, он схватывал то, что ты хочешь донести.
Пообщавшись, обменялись номерами. Когда мы попали в котел под аэропортом, я созвонился с Захарченко, он приехал, помог мне вывезти моих бойцов из окружения. Располагая сведениями о том, что украинские силы хотят нас взять в кольцо и отрезать от Луганска, захватив Шахтерск, Батя сразу выдвинулся туда и сделал ряд звонков, чтобы подразделения его поддержали. Мы без раздумий выехали по боевой и вступили в ряды его батальона. Это было 27 июля, а наше знакомство состоялось где-то 5–6 июля. Периодически где-то пересекались, общались. Он всегда помогал, а мы, в свою очередь, в нем видели лидера.
– В какой момент появилась возможность узнать друг друга лучше?
– Уже более тесно мы с ним пообщались не на бегу. Всю ночь просидели за беседой в Шахтерске. Он изумительно готовил еду на огне, мог сделать баранину без капли масла, просто протушив в овощах так, что мясо отлетало от костей. Что касается шурпы и прочих подобных блюд, восточные люди могли только позавидовать. У него этого было не отнять. Приготовит и сначала даст попробовать тебе, чтобы ты понял блюдо, дал оценку. Помню, сели тогда за такой тарелочкой и разговаривали до утра. Именно тогда мы друг друга поняли – кто чем занимается, кто куда стремится. Наверное, там открылись друг другу. Он протянул мне нашивку своего батальона, и я перешел к нему.
Пока мы копали окопы, он готовил нам еду, следил за бойцами, объяснял, как окапываться, что и как делать, учил, что не нужно переживать из-за отсутствия лопаты, ведь можно просто скинуть крышку автомата и копать ею, потому как жизнь ценна, а отечественный автомат ко всему готов – его можно использовать и как лопатку, и как дубинку. Александр Владимирович раскрывал все эти тонкости бойцам, так как понимал, что большинство из них с подобным не сталкивалось. В любую свободную минуту он объяснял тактику. Например, что нельзя толпиться, нужно соблюдать дистанцию. Говорил, как работает мина, как летает пуля, сколько секунд она находится в воздухе. Не было ни одного мгновения, чтобы командир не побеспокоился о солдате. Он был кладезем знаний, которыми он делился с бойцами. Поэтому там, где находился Батя, всегда были минимальные потери.
«Что тогда требовать от моих ребят?»
– Каким он вам запомнился с точки зрения человеческих качеств?
– Человека, равного ему, по жизни тяжело найти. Александр Владимирович, если считал тебя другом, всегда был рядом, несмотря на свой чин и должность, на то, какой ты. Когда мы шли на Углегорск или Дебальцево, все его ребята следовали за ним. Он всегда шел впереди них, чтобы показать, что не бросает своих людей. Командир окружал себя не подчиненными, он ко всем относился с теплотой и считал ребят братьями, друзьями.
Что касается гражданской жизни, то, когда мы встречались, он не любил говорить о работе, потому что работал 24 часа в неделю. Это было тяжело для него: маленький ребенок, и, конечно, хотелось не пропустить, как тот растет, уделить время семье. Захарченко стал Главой ДНР в самый расцвет жизни и положил свою жизнь на алтарь становления государства. Когда у него были какие-то свободные минутки, Александр Владимирович любил поговорить о чем-нибудь простом, например, обсудить то блюдо, которое мы едим, узнать, как дела, как жена. Он не хотел обсуждать проблемные моменты, их он и сам видел. Мы часто вспоминали тех ребят, которых с нами не стало, но говорили не об их боевом пути, а о том, какими светлыми людьми они были. Все наши братья, которые остались у нас в памяти, застыли там улыбающимися, веселыми.
– Был ли он бесстрашным в бою?
– Бывало, куча народа убегает, а Глава стоит и спокойно разговаривает с Гиви. Это достойно восхищения. Он говорил: «Всегда в этих ситуациях внутри что-то сжимается, но если я покажу, что мне страшно, что тогда требовать от моих ребят?» Батя всегда демонстрировал стойкость. У него был дар: его невозможно было загнать в тупик, и, если появлялась какая-то задача, он ее решал феноменально. Когда Глава был занят государством, а войска – войной, он порой приезжал в расположение, становился перед картой, смотрел на нее и говорил: «Ребята, возьмите этот населенный пункт, и противник уйдет». Все недоумевали: как это возможно, ведь мы уже тесним врага со всех сторон… А он просто отвечал: «Делайте». Когда ему сказали, что ребят не хватает, он сразу позвонил и собрал всех на помощь. В итоге – Дебальцево наше.
У Александра Владимировича была очень развита интуиция, он чувствовал все. Так, как видел карту он, никто больше не видел. Он ее очень грамотно читал.
– Расскажите какую-нибудь историю, связанную с Александром Владимировичем, которая запомнилась вам больше всего.
– Такое было в Шахтерске, когда он сам захватил БМД. Я сообщил ему, что у меня через казарму проходит колонна, мы ввязались в бой, и у нас все печально. Он с одним охранником успел проскочить перекресток, запрыгнул на БМД, ликвидировал экипаж и захватил машину. Только на эмоциях он повел ее, а она же была в украинских цветах… Тогда Батя начал ее тормозить об деревья. Примечательно то, что он пришел на помощь сам, а не отправил кого-то, хотя в его подчинении было много людей. Это говорит о характере человека, о силе духа.
Однажды в поездке в Мариуполь, когда я решил привезти ему оттуда горсть земли на день рождения, я сильно обгорел. Батя очень любил баню. Когда я вернулся, он сказал: «Пойдем, пропарю тебя». А мне неловко было сказать, что я и так уже насквозь пропаренный. Командир хлестал меня веником, а у меня слезы текли, так как было невыносимо больно. Он спрашивает: «Ну как, хорошо?» А я сквозь зубы говорю: «Да, все отлично, спасибо, хватит».
Одно целое
– Часто ли у него оставалось время на личную жизнь?
– На личную жизнь у него оставалось всего пару минут. Он учился всему сам, все анализировал и при этом учил кого-то. Так как Батя был местным, он понимал, как перестроить все, в каком виде это уложить, и справлялся со всем. Его гражданская жизнь шла по военному профилю, и Глава не давал забыть ребят, которые сложили головы за эту землю.
Тема семьи для него была табу, он никогда не демонстрировал личную жизнь. Часть забот о подразделении лежала на его жене, она его разгружала. При этом все понимали, что ее слово – это его слово, что в этом они едины. Она несет его слово и его флаг. Если где-то что-то происходило неправильно, то и Александр Владимирович, и его супруга, разбирались с несправедливостью. Она сделала не меньше, ведь много вещей он поручал ей. Наталья Владимировна знала ход его мыслей, могла дать совет и его же мысль направить.
Он мыслил далеко наперед и заботился о том, что оставит будущим поколениям.
Шахтерские окопы
Еще одним боевым товарищем Александра Захарченко был преподаватель кафедры физической подготовки Донецкого высшего общевойскового командного училища (ДонВОКУ) Виталий Кравец (позывной Крава). Подполковник Кравец плечом к плечу воевал с Батей в Шахтерске.
– Когда я пришел в ряды ополчения, меня сразу поставили командиром учебной роты. С Александром Владимировичем познакомился на телецентре, – рассказывает Виталий Владимирович. – Мне сказали, что меня хочет видеть Батя. Я спустился в столовую, подошел к нему. Он сидел в форме и тельняшке. Спросил меня: «Морпех?» Я отвечаю: «Да. А вы ВДВ?» Батя ответил положительно. Так и познакомились.
Первое впечатление о командире: простой человек, такой же, как и мы все. Он всегда доступно все объяснял, ел всегда с нами. В Шахтерске он даже сам готовил. Однажды мы ему достали котел, и он сделал нам шурпу.
– Каким вы видели его на поле боя?
– Когда начался сильный обстрел, мы с ним сидели в окопе. Был прорыв, на нас вышли в упор. Александр Владимирович был первым, кто встал во весь рост, и мы пошли за ним. Атаку отбили. Он человек, который не боялся, за спины не прятался. Всегда шел первым. Он говорил, что, когда освободим Бердянск, соберемся у него на даче… С нами всеми пил воду из одной бутылки. Всегда поздоровается, даже если ты в толпе, он заметит и обратит внимание, подойдет и спросит, как твои дела.
Красота в простоте
– Какие три основные черты его характера вы бы назвали?
– Мудрость, человечность и справедливость. С ним всегда можно было поговорить. Он мог махнуть шашкой, но потом, если к нему подойти, Батя всегда был готов выслушать, с плеча не рубил. Однажды, когда мое подразделение набедокурило, меня вызвали к нему. В итоге мы выяснили, как все было на самом деле. Посидели, поговорили, разобрались во всем. А еще у него было хорошее чувство юмора.
Также, помню, в Дебальцево был случай, когда Глава приехал проверять отопление. Его завели в квартиру, показали, что отопление есть. Он вышел на улицу, а к нему подошла бабушка, живущая в этом же доме, она сказала, что отопления нет. Батя зашел и к ней, чтобы это проверить. Отопления действительно не было. В итоге он сказал, чтобы бабуля поставила чайник, купил все к чаю и сказал, что будет сидеть и ждать, пока в квартире станет тепло.
Начало пути
Знакомство начальника воспитательного отдела ДонВОКУ полковника Александра Куренкова с Александром Захарченко произошла еще в начале Русской весны.
– Мы встретились на бульваре Пушкина в марте 2014 года, когда собрались активисты Русской весны. При первой встрече я ему поверил, потому что услышал из его уст неподдельную мудрость. В своем возрасте он был очень эрудированным, мог легко в разговоре процитировать отрывок из какого-либо произведения. Я очень увлекся этим человеком и пошел за ним, так как понял, что он не обманет.
Группой не более 50 человек мы заняли ОГА, при этом все было культурно, никто ничего не ломал, не бил. На территории стояли патрули и поддерживался порядок. Потом мы перешли на телецентр. Начали набирать людей в подразделение.
– Как налаживалась работа подразделения?
– Батя – это и позывной, и уважительное прозвище. К своим ребятам в подразделении он всегда относился по-отечески. Я увидел в нем лидера, простого человека, но в то же время он мог жестко спросить за невыполнение той или иной поставленной задачи. Никакого панибратства не было. Благодаря ему была дисциплина. Даже если он уезжал, мы все равно всегда чувствовали его невидимое присутствие. Александр Владимирович заходил в столовую, брал тарелку макарон, стакан чая и вместе со всеми садился есть. В той же столовой мог проводить переговоры. Тогда у нас не было централизованного снабжения, нам помогали наши граждане. У Бати на руке был перстень, и вот однажды, когда он вернулся после долгого отсутствия, перстня уже не было. После этого в подразделении появились продукты, обмундирование и все необходимое. Я понял, что свой перстень он продал на нужды подразделения.
Путеводная звезда
– Что преобладало в его характере?
– Храбрость. Ранение, которое он получил под Углегорском, было тяжелым. Изначально было сказано, что задеты только мягкие ткани, но затронута была и кость. Все видели, что ему очень больно, но тем не менее он, как обычно, провел запланированное совещание.
Второе – это умение найти общий язык с любой аудиторией и расположить к себе людей, заинтересовать их. Это довольно сложно, но ему это удавалось. И конечно, его мудрость, постоянное сопоставление фактов, анализ каждой ситуации.
Батя пренебрегал охраной первых лиц государства. По ходу движения он мог остановиться и подойти к людям. Он не боялся смерти.
– Происходили ли у вас с Главой неординарные ситуации?
– Вспоминаю встречу накануне Рождества, когда Александр Владимирович собирал всех своих бойцов. Получилось так, что все прибыли в форме, и только я надел костюм. И вот, когда я уже не знал, как бы мне затеряться в толпе, Батя делал вид, что не заметил меня, однако я чувствовал на себе его взгляд, и мне хотелось провалиться. В итоге он спросил, почему я в костюме, а я сказал, что решил одеться по-праздничному. Командир ответил: «Ну ладно, в следующий раз персонально для тебя будем обговаривать форму одежды».
Интересно то, что он заехал буквально на пару минут, а получилось так, что остался почти на полдня. Батя всегда говорил, что, общаясь со своими ребятами, черпает энергию и силы для дальнейшей деятельности, вспоминая интересные случаи, смеясь.
Его мечтой было возрождение Донбасса как части России. Слоган Александра Владимировича – «СССР: свобода, справедливость, совесть, равенство». Очень харизматичная личность… Такие, как он, – это редкость. Взять на себя ответственность, понимая все трудности, никогда не бросать слов на ветер… К сожалению, такие люди часто не рождаются. Он всегда что-то делал. В одной из наших встреч Батя говорил, что смертельно устал. От усталости даже не мог спать. Всегда старался за всем следить и не позволял обижать граждан.
Товарищ, друг, брат, отец. Человек с большой буквы, который был, остается и будет оставаться путеводной звездой, загоревшейся для донбасского народа.
Светлана Славянска, газета «Донецкое время»
