В Донецком республиканском художественном музее экспонируется персональная выставка донецкого художника Владимира Бауэра, приуроченная к 70-летию живописца. Он начинал свой творческий путь с реализма, но известность приобрел как представитель авангардного искусства. В советское время Бауэр был одним из первых авангардистов, принятых в Союз художников Украины. В 1988 году состоялась первая персональная выставка Владимира Александровича. До этого были долгие годы напряженной творческой работы и поисков собственного стиля…
С чего начинается художник?
Ознакомившись с картинами Бауэра, представленными на выставке, мы напросились в его мастерскую, чтобы непринужденно пообщаться с автором в творческой обстановке. Первый вопрос – с чего начинается художник? – ввел нашего собеседника в задумчивость.
– Если говорить о моем конкретном случае, то двух словах не получится, – предупредил Владимир Александрович.
– А мы никуда не спешим. Можно и не в двух словах.
– Тогда обо всем по порядку… Когда мама купила мне акварельные краски, я был пятилетним ребенком. Невероятно красивые, в металлической баночке, они пахли медом – этот запах я запомнил на всю жизнь, – с трогательной улыбкой вспоминает художник. – Когда первые лучи солнца озарили мое окно, я тут же встал, побежал за листом бумаги, взял краски, кисть и начал жадно рисовать.
Изостудии не было. Хотя в Дзержинске какая-то была, но я предпочитал обогащать свои знания и навыки, читая книги, изучая журналы по художественной живописи. До армии поступил в Народный университет им. Н. Крупской, а будучи на службе, закончил обучение. Мне вручили диплом с правом преподавания в изобразительно студии.
После армии, совсем немного, поработал и принял решение поступать в Художественное училище им. М. Б. Грекова на живописное отделение. Каково было мое удивление, когда я в конечном итоге попал на театральное. (Так что с актерской жизнью знаком не понаслышке, даже работал в кукольнике…) Но все же искусство живописи меня поглотило. Хорошо это или плохо – не знаю до их пор.
Я долго позиционировал себя как художник-реалист, но в какой-то момент понял, что это не мое. Пятнадцать лет мучений, душевного смятения пришлось мне пережить, пока не нашел свою стезю – авангард. И я как будто создал для себя новый мир, свой собственный космический мир, в котором есть место горняцким мотивам, бездомным животным, цветочным разнообразиям и не только.
Стоит отметить, что в моих работах доминирует горняцкая тематика, и это неудивительно, так как в семье все потомственные горняки: прадед, дед, отец, мать… И даже я работал в этой сфере.
Темный отпечаток времени
– 2014 год – время утраты, страха, тотальной разрухи, но я не подался в бега, – Владимир Бауэр переключается на современность. – Все перипетии, которые происходили, знаю. Безусловно, это нелегкое время оставило свой темный отпечаток на моих произведениях. Словно серая вуаль покрыла мои полотна.
31 января 2018 года в Государственном мемориальном музее А. В. Суворова в Санкт-Петербурге состоялась совместная выставка с московским автором Максимом Фаюстовым – «Оплот Донбасса». Она была моим откровением. Те боль и переживания, что я испытывал, тревожной интонацией отпечатались на холсте. Картины написаны в Донбассе в период с 2014 по 2017 год. Я попытался отразить в них повседневный подвиг защитников и мирных жителей в борьбе за свое право на свободу и независимость.
Художник Максим Фаюстов вызывает у меня восхищение, так как он писал конкретных ребят, находясь в окопе.
Четыре года я создавал картины и инсталляции, которые были представлены на выставке «Оплот Донбасса». «Господи, спаси и сохрани!», «Беженцы», «Аэропорт», «Точка-У», «За Донбасс!», «Фосфорный дождь», «Оборонцы ДНР», «Забинтованные окна» – названия всех работ олицетворяют те ужасы, которые принесла нам война…
Кому отходы, кому благодать
Меня как-то спросили: «Какая твоя любимая картина?» А для меня они все – как дети, с каждой связано какое-то особое воспоминание, яркая вспышка. Помню, в 2014 году я извел все краски, а купить новые было просто негде. И вот, во время прогулки со своей собачкой я подмечаю, что где-то плитка упала, где-то лежит стекло – эти материалы впоследствии я и использовал в своих работах.
У меня есть инсталляция «Три свечи»: на ней изображены Моторола, Гиви и Захарченко. Это ярчайший пример того, как, казалось бы, из ничего можно создать символичную картину.
Откровенно говоря, для кого-то определенные предметы – это отходы, а для художника – благодать, кладезь.
Вот, например, крышки из-под бутылок я использовал в одном из своих произведений для изображения аквариума. В общем, если хочешь работать – работай. Если хочешь увидеть, из чего можно творить, – увидишь. Внутренний голос всегда направляет, что-то подсказывает, а я уже от этого отталкиваюсь. Как говорится в Библии, «не давай себе лениться!».
Постоянные сомнения
– Владимир Александрович, обязательно ли живописцу иметь художественное образование?
– Да, желательно. Это как математика – без таблицы умножения ты не сможешь изучать предмет далее. Азы на каком-то этапе художник должен освоить. Хотя в истории искусства были и есть случаи, когда человек без образования добивался высот. Но я считаю, что это все равно самообман. Ведь в течение жизни приходится учиться, совершенствоваться. И внутреннюю работу над собой никто не отменял.
– Поделитесь, какие эмоции излучают ваши полотна?
– Нельзя сказать однозначно. Но да, я страдаю от того, что не могу отправиться на свою Родину, погулять по улицам и посидеть у дома на крыльце. Страдаю, что нет возможности поправить выжженный крест от обстрелов на могиле у своих родных, на могиле у мамы. Страдаю только от одной мысли о том, кто же будет восстанавливать разрушенные дома. Вот в таком спектре эмоций у меня все зарождается и на холсте, в картинах передается.
– Что можете сказать об искусстве? Как вы его для себя понимаете?
– Прошу прощения, но я позволю себе по-дилетантски пофилософствовать, как Толстой с Бодлером: «Искусство – это не просто часть жизни, а всецелое ее наполнение». Для меня искусство остается великой тайной мира, и бы провел такую параллель: как большая религия сочетает в себе разные веры, так и искусство состоит из различных видов.
– Помните свою первую картину, о которой вы смогли сказать: «Да! Это то, к чему я стремился!»?
– Да нет, такого момента не было. Постоянные сомнения, постоянные поиски себя… Они не прекращаются до сих пор. Время – самый главный судья.
«Не люблю это слово – «стиль!»
– С чего начинается процесс создания будущего шедевра?
– Вот у меня так: если появилась какая-то идея, то я могу ее вынашивать максимум три дня. На четвертый нужно садиться писать, иначе покоя не будет. Не знаю, как прозвучит, но это уже своего рода наркомания, скажу я вам. Если долго не пишешь – болеть начинаешь. Еще есть такое выражение – «вход туда»: его сложно объяснить, это некий катарсис. Сначала ты долго мучаешься, а потом наступает период, когда ты нырнул в искусство – и начинаешь плыть, творить. Бывает, создание картины идет очень тяжело, а бывает, что берусь за написание сразу нескольких работ. Всегда по-разному.
– У вас бывали творческие кризисы?
– Творческий кризис… Все не получается, из рук валится… – задумчиво произнес художник. – Да, все было! Но потом этот период проходит. В общем, все как у людей, никакого отличия нет.
– Какие факторы влияют на формирование собственного стиля?
– Стиль? Не люблю это слово. Как по мне, оно обесценивает живой художественный процесс, который не имеет четких границ, а плавно переходит из одной космосферы в другую и находится в непрерывном развитии.
«Своего хватает!»
– Каких художников вы для себя отмечаете?
– Мне нравится мощный, стильный реализм и авангард 1920–1930-х годов. Скажу сразу, что творчество Пикассо мне не по душе. Я поклонник Шагала, Малевича, Кандинского. Но так, чтобы кому-то подражать, – никогда! Сейчас я вообще никакие работы художников не смотрю (только если на выставках), а так, чтобы на ком-то зацикливаться, – нет, своего хватает.
– Что-то скажете о творчестве донецких живописцев?
– А что тут скажешь… Многие уехали, о многих осталась только светлая память. Конкретного кого-то выделить не могу.
– Как вы считаете, художник иначе видит окружающий мир?
– Я думаю, что мы все разные, и каждый человек видит и воспринимает мир, в том числе жизнь, по-разному. Просто бывает, что обостряется внимание на объектах. Например, в 2014 году появилось много брошенных, бездомных животных. И вот я увидел однажды пушистого с поврежденным хвостом – кто-то забрал красоту кота… Вот эти вещи меня цепляют. Но я старюсь изображать животных «до войны».
Меня волнуют и лето, и зима, и осень…Да всё! Как и всех обычных людей.
– Владимир Александрович, возникает ли у вас мистическое чувство, что кто-то направляет ваше воображение и кисть?
– Есть такое, скрывать не стану, особенно в последнее время. Делаю первый мазок: «Врешь! Не смей!» – говорит мне голос. И я начинаю заново. Я чувствую, как мной управляет кто-то свыше и думаю, что это Бог, только Бог.
ДОСЬЕ
Владимир Александрович БАУЭР родился 2 мая 1949 года в Дзержинске Сталинской области. Закончил театральное отделение Ростовского художественного училища имени М. Грекова (1975).
Учителя по специальности – Ф. Теряев, Ф. Доманский.
В училище встретился с культовым ныне художником Ником Сафроновым.
Живописец. Начинал с реализма, но стал известен как представитель авангардного искусства. Считает себя дадаистом.
Следует девизу Пикассо: «Можно прожить, состариться, но остаться ребенком». Художник несет позитив и критерием искусства считает желание клиента повесить картину «у себя в спаленке».
Член Национального союза художников Украины (1988).
Преподавал в художественной школе Донецка.
Участник республиканских, всесоюзных зарубежных выставок. Персональные выставки: в Донецке (1989, 1997, 1999, 2019), Горловке (1990), Гливице (Польша, 1991, 1992).
Наиболее значительные произведения: «Зверинец», «Кастрюля для всех», «Курулик», «Юлдус», «Солнечные существа», «Стрепет», «Перезвони», «Натюрморт».
Картины Бауэра хранятся в Донецком и Горловском художественных музеях, в галерее «Гольфстрим» (Италия), а также в частных художественных галереях Франции, Германии, Швейцарии, Италии, Израиля и других стран.
Беседовала Евгения Шульц, газета «Донецкое время»
