В 2019-м Донецк отмечает «полукруглый» юбилей – 150 лет со дня основания. В этой связи мы начинаем серию публикаций краеведческого характера, посвященных исторической географии нашего города. Объединим эти очерки грифом «Во времени и пространстве»
Топтание у порога
Признаюсь, начиная свой цикл, мы стояли перед сложным выбором точки отсчета. Стартовать от Юза и его детища, до сих пор дымящего трубами? Или копнуть глубже, в допромышленную эпоху старосветских помещиков, населявших наши полынные степи задолго до экспансии европейского капитала? Начало ведь должно быть началом…
Решили поступить хитро: географически оттолкнемся от градообразующего завода (вот вам и начало!) и двинем по улице Кирова, самой длинной в нашем городе. Таким образом, как нож в масло, врежемся в 150-летний массив донецкой истории, где в причудливый слоеный пирог напластованы и юзовские времена, и доюзовские, и советские, и постсоветские.
Сразу отмечу: путь наш без профессионального сопровождающего превратился бы в слепое блуждание. И мы счастливы, что можем рассчитывать на помощь лучших попутчиков – специалистов Донецкого республиканского краеведческого музея. Вот и по улице Кирова мы прогулялись со старшим научным сотрудником научно-методического отдела охраны памятников истории и культуры Донецкого республиканского краеведческого музея Алексеем Геннадиевичем Матченко, за что ему крайне признательны.
И последний нюанс, который стоит оговорить перед выходом за порог. Информация, которую вы найдете в наших очерках, возможно, не будет для вас абсолютно новой. Так или иначе, о закоулках истории родного города многие из вас уже читали. Да и наше издание не раз обращалось к краеведческой тематике. А история-то у Донецка не такая уж и длинная. 150 лет для города возраст подростковый. В общем, строго не судите. Мы не преследуем цели закрашивать белые пятна истории, мы просто гуляем по родному городу, с удовольствием впитываем в себя давно знакомые черты, а порой отмечаем изменения, которые оставляет время.
Гусарское прошлое Кальмиуса
«Это разве город? Это какие-то горы и пригорки!» – сетует героиня советского кинофильма «Карнавал». Путешествуя по улице Кирова, мы вправе применить этот каламбур по отношению к нашей малой Родине. Объект нашего исследования на всем своем протяжении, а это 19,5 километра, не раз и не два вынуждает путников взбираться на крутые кряжи и спускаться в глубокие балки. Да еще и петляет при этом, будто след перепуганного зайца. «Семь загибов на версту», как поет персонаж еще одного советского фильма.
Если говорить о пригорках, то первый на пути нашего следования – самый трудный. Благо гололед уже сошел, а то бы мы, пожалуй, передумали знакомиться с улицей Кирова. Итак, начинается самая длинная улица Донецка у хлебозавода № 1. Это историческое место – глубокая и обширная долина Кальмиуса, у слияния которого со Скоморошиной был заложен Юзовский завод Новороссийского общества.
Сегодня Кальмиус вполне заурядная степная речка, узенькая, местами заболоченная, а в городских пределах еще и основательно замусоренная (не водохранилища имею в виду, а именно реку в ее природных берегах). В прошлом же это была полноводная артерия с мощной системой притоков, тоже заметных и местами даже норовистых. При разливах Кальмиус вел себя по-южному бурно: сносил шаткие мосты, затапливал окрестности. В общем, был таким себе стихийным бедствием местного масштаба. И куда же нынче делся его гусарский нрав, спросите вы? Да как тут сохранить темперамент, если из 49 истоков еле-еле один нашли да расчистили…
Кони и скоморохи
Итак, возвращаемся к точке нашего старта – слиянию Кальмиуса с его правым притоком Скоморошиной. Эта река, вообще-то, имеет три названия: Скоморошина, Скоморотина и Бахмутка. Примечательно, что Бахмутками исторически назывались чуть ли не все степные речки нашего края. Во всяком случае, и Скоморошина, и Дурная (другой приток Кальмиуса, до которого мы еще доберемся по пути нашего следования). «Виной» тому крепенькая, низкорослая порода лошадей, которую в наших широтах издавна культивировали татары. Бахмат называется. Так что Бахмутки – это конские речки, водопойные места для бахматов.
Название «Скоморошина» более туманно. Вероятно, характер у речушки был веселый, озорной. У нас не Кавказ, конечно, но и наши перепады высот могут заставить речки звенеть и журчать.
Кстати, слово «речушка» по отношению к Скоморошине вряд ли справедливо. Мощное русло указывает на то, что и ее прошлое полноводно и «гульливо». Под стать гусару Кальмиусу. Если вы взглянете на парк Щербакова с восточного берега 1-го городского пруда, то увидите, что он (парк) словно прилепился к склону холма. Этот склон и есть исторический берег Скоморошины. А череда городских прудов как раз и вырыта в ее речной системе.
Сорок с лишним градусов
Но мы немного отклонились в сторону от нашего пути… Собственно, путь еще даже не начат. Простите нам эту слабость, ведь впереди серьезный стартовый рывок – вверх, на кряж Смолгоры. А уклон, по которому нам предстоит взобраться, весьма существенен. Альпинистского снаряжения, конечно, не требует, но хорошего дыхания и бодрости – пожалуй. Это самый крутой подъем в Донецке – 45 градусов! Признаться, думал, что самый крутой – по проспекту Ильича к площади Ленина. Нет, тот – второй по крутизне, хотя тоже градусов под сорок.
Итак, выдвигаемся! Пока будем взбираться, рассмотрим окружающие селения. Частный сектор – ничего интересного, скажете вы. А ведь мы идем меж двух исторических районов Юзовки: по правую руку у нас поселок Александровка, по левую – Ларинка. Впрочем, от юзовских построек здесь не осталось и следа, раскрошило их 150-летней историей. Это для города полтора века – пустяк, а для саманного домишки и половины этого срока за глаза хватит. Тем более если он приютился на таком крутом склоне. Постепенно расползлись первые халабуды Александровки, сравняло их с холмом.
А сама Александровка жива и поныне. Застроенная новыми домиками, она, как и в XIX веке, разбита на несколько параллельных линий-улиц: 1-я Александровка, 2-я, 3-я и т. д. Как и сама Юзовка, этот поселок застраивался линиями, стихийно. В юзовские времена александровских линий было 13. Года закладки первого здания мы в анналах, конечно, не найдем. Вероятно, застройка происходила параллельно с развитием завода.
В Александровке селились рабочие низшего, неквалифицированного профиля. Это был поселок бедноты. Ларинка, лежащая рядом, а уж тем более Масловка (дальше к юго-востоку, в сторону нынешней площади Ткаченко) смотрели на чумазого соседа с пренебрежением. Так что улица Кирова (тогда она называлась Мясницкой) была своеобразным социальным водоразделом.
Почему Мясницкая? Да кто же теперь расскажет… Видимо, мясники где-то поблизости жили (хотя вряд ли рабочим Александровки было по карману мясо). А может, некто Мясников. Но это не более чем гипотезы.
Вообще, происхождение местных топонимов весьма смутно. Это в XX веке город стал промышленным сердцем России, а на заре своей он мало кого интересовал с точки зрения истории и лингвистики. Многое осталось за кулисами прошлого.
И от какого Александра пошла Александровка, тоже неизвестно. Может, он первый дом здесь заложил? Только гадать теперь…
Вот с Ларинкой всё проще. Помещики Ларины владели в этом районе землей. О них, думаю, еще найдем случай вспомнить.
Сталинский первенец
Пока мы занимались филологией, преодолели самый сложный, хотя и не длинный, отрезок пути. Мы на улице Куйбышева, перпендикулярной улице Кирова. А еще это гребень Смолгоры, или Смоляниновы высоты. На карте вы этих названий, конечно, не встретите, они народные. Да и устаревшие порядком. Даже среди людей среднего возраста мало кто их помнит. Молодежь и подавно. А вот в середине прошлого века Смолгора была известна каждому.
Представляет она собой одну из гряд Донецкого кряжа. Тянется примерно от универмага «Радуга» до так называемого Смоляниновского креста – пересечения улиц Куйбышева и Панфилова.
Название занятное, причем, к счастью, вполне прозрачное. Но, чтобы не отвлекаться еще раз от нашего пути, вынесем эту тему за скобки. Кому интересно, читайте блок «Замуж за потомка Рюрика».
Оставляем позади Юзовку, перед нами уже Сталино, ранняя советская эпоха – поселок Стандард, построенный в середине 1920-х годов, и тоже для заводских рабочих. Это, по сути, продолжение Александровки, но уже не на склоне, а на плато.
В начале 1920-х годов, да и позднее тоже, наш город развивался широкими темпами, и регулярно вставал жилищный вопрос. Возведение новых поселков хотя бы на время снижало остроту проблемы. Стандард был в этом отношении первенцем. Массовое строительство началось весной 1925 года и продолжалось в основном до 1927-го. А свое название, на первый взгляд, написанное с ошибкой, поселок получил по имени американской фирмы, специализировавшейся на строительстве рабочих поселков «под ключ». Впоследствии название стало нарицательным для подобных «соцгородков». Кстати, на сохранившемся до сих пор одноэтажном доме, построенном в то время, все еще можно увидеть табличку «Стандард. 1925 г.».
Дворянское гнездо
Продолжаем движение по улице Кирова. Кстати, где-то в 1920-е годы она, по-видимому, и была названа в честь советского революционера и политического деятеля Сергея Мироновича Кирова (который в представлениях не нуждается).
Спускаемся со Смолгоры в низину Мариупольской развилки. Это балка другого притока Кальмиуса – речки Дурной (или опять-таки Бахмутки). Такое «милое» название географический объект получил, вероятно, в силу своего характера. Разливался, портил людям жизнь, хотя сейчас в это и трудно поверить, глядя на скромный ручеек. Строители Мариупольской развилки одели Дурную в бетонный костюм, так что на этом участке пути мы ее не увидим, но, если охота поглядеть, можете сделать это в районе Боссе, там она особенно живописна.
Пересекаем Ленинский проспект и вступаем в пределы Кировского района, самого большого в городе. Собственно говоря, позади мы оставляем не только Ленинский район, но и весь город Сталино. Это если смотреть, например, с позиций середины 1930-х годов. Земли к западу от Ленинского проспекта до 1937 года не входили в состав города, а были поселком Рутченково.
Название, которое теперь принято ассоциировать исключительно с железнодорожной станцией, на самом деле было закреплено за обширными земельными угодьями, с конца ХVIII века принадлежавшими дворянам сербского происхождения по фамилии Рутченко (изначально – Рудычи). Основатель рода, прапорщик Алексей Кириллович Рутченко, владел примерно 5 600 гектарами земли. Родовое гнездо обрусевших сербов располагалось в районе нынешней площади Свободы, до которой мы скоро доберемся.
Первое, что видим, въезжая в Кировский район, – мохнатый террикон шахты № 31. Помимо всего прочего, шахта примечательна тем, что именно в нее на глубину 130 метров (или, по другим данным, 140) опускался приехавший в наш город в 1927 году американский писатель Теодор Драйзер.
Однако нам грозит очередной подъем, пусть и не такой крутой, как на Смолгору, – на возвышенный берег реки Дурной. Пожалуй, отдохнем, наберемся сил и продолжим наше путешествие чуть позже. Тогда уж и о Драйзере подробнее поговорим, его двухдневный «тур» по Сталино стоит того.
Продолжение следует…
Автор Роман КАРПЕНКО, газета «Донецкое время»
Автор благодарит Министерство культуры ДНР и Донецкий республиканский краеведческий музей за содействие в подготовке материала
