Мария Писаренко — донецкая медсестра-долгожительница

Медицинской сестре, помимо профессиональных навыков, нужно обладать такими качествами, как терпение, отзывчивость, чуткость, умение сострадать и слышать страждущих. Все эти качества в полной мере присущи Марией Ивановне Писаренко, человеку удивительной и непростой судьбы. Эта хрупкая женщина не только выстояла под давлением выпавших на ее долю тяжелых жизненных обстоятельств, но и сохранила невероятный оптимизм и любовь к жизни. В свои 94 (!) года она продолжает работать медсестрой в донецком Дворце спорта «Динамо», где пользуется заслуженным уважением коллег, тренеров и воспитанников. Более того, здесь Мария Ивановна давно уже стала своего рода культовой фигурой.

На чужбине

Родилась она в хуторе Прогресс, что на Слобожанщине. Но вскоре ее семья перебралась в город Изюм, где Мария закончила восемь классов.

Там ее и застала война. Поначалу она вместе со своими сверстниками еще не воспринимала это известие всерьез. Но в один из дней прямо над играющими детьми стали пролетать вражеские самолеты с черными крестами на крыльях. Они шли очень низко, поэтому пилоты не могли не видеть, что под ними – дети. Тем не менее один из них сбросил бомбу – раздался страшный взрыв, одному из ребят осколок попал в живот, все испугались, а Мария вытащила этот обжигающий кусок железа из детского тела, а потом на руках несла мальчика в больницу. Но спасти его не удалось – он умер. По словам Марии Ивановны, ее пальцы до сих пор чувствуют тот осколок, хотя и прошло уже столько лет.

Когда в Изюм вошли немцы, они сразу же стали устанавливать «новый порядок» и угонять молодежь в Германию. Не избежала этой участи и 16-летняя Маша. Во время долгой поездки в вагоне для скота она предприняла две неудачные попытки побега. Затем в Берлине ее продали, как на невольничьем рынке, за 7,5 марок в немецкую семью – в качестве домохозяйки. Здесь Марии пришлось столкнуться с настоящим фашизмом на бытовом уровне – хозяйка дома девушку не обижала, но ее муж оказался настоящим нацистским мерзавцем.

В 1943 году, после Сталинградской битвы, многим семьям в Германии стало не до прислуги. И Марию перевели работать на военный завод – поставили к токарному станку. Девушка решила гнать брак, это было личное сопротивление фашистам. Но ее быстро разоблачили и отправили в штрафной лагерь, где жизнь была совсем не сахар – постоянные издевательства, голод.

Уже в 1944 году заключенных стали отправлять на рытье окопов на Одере. На эту тяжелую работу посылали в основном мужчин – в колонне из 400 человек было всего шесть девчонок, в том числе Мария. Состав был многонациональный – и бельгийцы, и французы, и итальянцы, и, конечно же, русские. Маша как могла поддерживала этих людей.

«Раз в день, вечером, нам давали брюкву, а днем – какую-то бурду, – вспоминает Мария Ивановна. – Мы все время голодали. Мальчики были слабые, просили меня: «Сходи и попроси еду у кого-нибудь, тебе дадут». Я боялась, конечно, но жалко было ребят, и я пошла. Набрела на немецкий обоз, там были пожилые солдаты. Немецкий язык я уже знала хорошо, разговаривала на нем свободно. Попросила у них поесть. Я худая была, выглядела, наверное, лет на 13-14. Они меня пожалели, дали еды. Договорились, что на следующий день я опять приду».

До обхода она не успела вернуться. На первый раз охранники ее предупредили. Но на следующий день Маша вновь пошла за едой и вновь попалась.

«Офицер меня встретил, приказал руки завести назад и повел на расстрел. Я шла, плакала, просила не убивать меня. Он молча меня привел к оврагу и приказал стать к нему лицом. А я заявила ему: «Нет, я стану лицом к тебе и посмотрю, как ты сможешь убить меня, расстрелять». Офицер трижды поднимал свой пистолет, но так и не выстрелил, не знаю, почему», – рассказывает она.

А потом советские войска пошли в наступление, и однажды заключенные увидели, что их просто некому охранять – немцы все бросили и сбежали.

После освобождения Мария Ивановна служила в советский комендатуре переводчиком. Так для нее закончилась война.

«Враг народа»

Домой она вернулась осенью 1945 года и сразу пошла заканчивать учебу в школе. А когда получила аттестат зрелости, поступила в сельскохозяйственный институт, решила стать селекционером. Там лекции по генетике читал профессор, которого вскоре обвинили в антисоветской деятельности и, очевидно, для нагрузки привлекли к уголовной ответственности еще и его студентов, среди которых оказалась и Мария Ивановна. С ее «неблагонадежным» прошлым в Германии она стала почти идеальной фигурой для такого дела. Приговор ей вынесли суровый – 25 лет лагерей!

Затем были тюрьмы, пересылки, лесоповал на Енисее, в Красноярском крае – в зоне вечной мерзлоты. Именно здесь с Марией Ивановной случилась страшная трагедия, едва не стоившая ей жизни, – ее привалило бревнами, она получила тяжелую черепно-мозговую травму, повредила позвоночник. Дело закончилось полной обездвиженностью и параличом рук. Но девушке повезло – нашлись хорошие люди, которые за четыре месяца поставили ее на ноги. Постепенно она пошла на поправку, что в условиях лагерной жизни было просто невероятным.

Там Мария Ивановна познакомилась со многими достойными людьми со всех уголков страны. А после окончательного выздоровления ее оставили в качестве медсестры в лагерной лечебнице. Удивительно, но никогда не имевшая склонности и интереса к медицине Мария Ивановна продемонстрировала настоящую природную одаренность к этому делу и вскоре получила прекрасную подготовку, стала одним из самых ценных помощников.

1955 год оказался решающим в лагерной жизни Марии Ивановны – ее срок сократили до пяти лет, и вскоре она освободилась. Вернулась домой, в Изюм, однако с клеймом «врага народа» так и не смогла найти там хоть какую-то работу. Один из следователей предложил ей «сотрудничество», она отказала, и это только усугубило ситуацию.

По совету бывших осужденных девушка поступила в медицинское училище в городе Краснограде Харьковской области. Это было маленькое учебное заведение, расположенное где-то на отшибе, его не особо тревожили регулярными проверками и поиском «неблагонадежных».

Окончив училище, в 1957 году Мария Ивановна по распределению попала в город Сталино (ныне Донецк), здесь и осталась. Сначала работала лаборантом в Донецком институте гигиены труда и профессиональных болезней, с 1965 до 1982 годы – в медицинском институте, вначале старшим лаборантом кафедры гигиены труда, а позже – в других подразделениях вуза. В 1982 году ушла работать медицинской сестрой в спортивный комплекс «Динамо», где и трудится до сих пор.

Лекарство для смелости

«Я очень люблю жизнь во всех ее проявлениях, люблю людей и считаю, что человек должен всем помогать, всегда, при любых обстоятельствах, жить ради других людей», – говорит Мария Ивановна.

Ей очень нравится работать с детьми, это, пожалуй, самые благодарные ее пациенты.

«Вот, бывает, что ребенок боится что-то сложное делать на каком-нибудь снаряде или какой-то элемент его пугает, приходит и рассказывает мне о своем страхе, – рассказывает медсестра. – А я тогда ему говорю, что у меня есть микстура от страха, стоит ее выпить – и уже ничего не боишься. Наливаю в мензурку простую кипяченую водичку, подкрашенную малиновым вареньем, и даю ее ребенку. Он выпивает ее и уже «осмелевший» уходит, а через какое-то время прибегает и с радостью сообщает, что эта микстура ему очень помогла – он сделал все, что говорил тренер, сделал правильно, и его даже похвалили. А бывает, что ребенок жалуется на головную боль, а во время беседы с ним выясняется, что он пришел на тренировку голодным – просто забыл или не смог поесть. Тогда вместо таблетки я даю ему конфетку, они у меня всегда есть для таких случаев. С детьми очень интересно работать, они всегда открытые, с ними легко. К тому же я уверена, что лечить надо не только лекарствами, очень важно еще доброе слово и моральная поддержка наших маленьких спортсменов, и тогда все получится».

Неудивительно, что Мария Писаренко пользуется таким уважением. Несмотря на свой почтенный возраст, она до сих пор ведет активный образ жизни, сохранила любовь к музыке, театру и балету.

Вера, любовь и оптимизм – вот, пожалуй, главные составляющие ее профессионального долголетия.

Александр Алиев, газета «Донецк вечерний»