Он создал самое известное здание в Донецке – резиденцию обкома партии (сейчас – Дом правительства), в 1990-е спроектировал реконструкцию бульвара Пушкина. Но большинству дончан его имя неизвестно… 5 марта исполнилось бы 89 лет донецкому архитектору Артуру Лукину. Каким был этот человек, вспоминают его сын, друзья и коллеги
Куба в акварели
Будучи старшим архитектором института «Донбассгражданпроект», Юрий Олейник работал под руководством Артура Лукина. В настоящее время – эксперт Службы государственной строительной экспертизы Донецкой Народной Республики.
– Юрий Петрович, как вы познакомились с Артуром Лукиным?
– Это был 1973 год, а может, 1974-й, уже точно не помню. Артур Львович вернулся с Кубы, где он участвовал в разработке генплана Гаваны. Когда он приехал, его назначили главным архитектором института «Донбассгражданпроект». Тогда Лукин собрал всех архитекторов, рассказал о своем визите на Кубу, показал нам свои работы. Это были зарисовки Гаваны акварелью, точнее, акварельными мелками, очень 
сложная техника. Мы были в шоке. Работы были настолько безукоризненно, художественно сделаны. А мы и не знали, что Лукин не только архитектор, но еще и художник, график… Потом он стал начальником мастерской.
– Начальник мастерской важнее, чем главный архитектор?
– Да, важнее, у него и ответственности больше. Главный архитектор участвует в рассмотрении проектов и дает свои резюме. Это больше административная работа. А начальник мастерской – это творец!
Вместо трамвайного депо
– Его первым проектом в Донецке было здание обкома партии?
– Да. Где-то в середине 1970-х, не помню точно, первый секретарь нашего обкома Владимир Дегтярев дал запрос в Киев на строительство нового здания и получил разрешение.
– А до этого обком размещался в здании по улице Артема, 74?
– Да, но там им не хватало места. Были очень долгие поиски – года полтора. В итоге было принято решение: построить здание на месте трамвайного депо. Ведь по проспекту Богдана Хмельницкого тогда проходила трамвайная линия, а там, где сейчас стоит здание Дома правительства, был трамвайный парк. Дегтярев сразу сказал, что ответственным за проект будет Артур Лукин. Мы приступили к эскизам. Трудились достаточно долго, делали макеты, причем, заметьте, не компьютерную графику, а макеты из плексигласа, пенопласта. Разработка эскизов велась где-то полгода. Было три параллельных проекта. Два были примерно одинаковые – так называемое каре, то есть закрытый двор. Это было модно в то время. Проект каре хорош тем, что есть внутренний двор с одним въездом, то есть вход абсолютно закрытый и контролируемый. Для партийных функционеров это был, по сути, идеальный вариант. Но Дегтяреву понравился вариант 
Артура Львовича, хотя большинство стояло за другой проект. Когда наконец проект утвердили, мы сделали большой, мощный объект из плексигласа масштабом 1:50. Высота макета была чуть меньше метра. Но это еще было только начало. Прежде чем получить добро, мы 11 раз ездили в Киев. И 10 раз нас возвращали, говорили, что нужно переделать, доделать…
– Утвержденный проект сильно отличался от первоначального?
– К сожалению, от первоначального замысла осталось немного. Мы пошли на компромисс. Все выступы, небольшие детали пришлось убрать. Большой и малый конференц-залы, ресторан – всё это было перенесено на Университетскую. И здание получилось плоское, без выступов на фасаде. Может, конечно, так и лучше, но мне больше нравился проект Артура Львовича. Он был более динамичным.
Редкое сочетание
– Каким он был руководителем?
– О таком начальнике, как Артур Львович, многие могли только мечтать. Он был очень простой человек. Тогда все высокие руководители держали коллектив, так сказать, на расстоянии. А Лукин с нами ездил и на прополки, и на сбор картошки, и в сады – тогда было принято помогать колхозам. Он всегда был с нами, что, конечно, нас приводило в восторг. Нам завидовал весь институт. К нему все шли за советом, он говорил, где плохо, где хорошо, как лучше поправить. Он был, по сути, архитектурным гуру. Очень хорошо выступал на всех собраниях, к нему прислушивались, он очень грамотно раскладывал все по полочкам. После его выступлений некоторые товарищи вставали и говорили: «Ну что тут еще сказать? Артур Львович сказал все»! Он очень четко и быстро ориентировался в ситуации, у него было хорошее аналитическое мышление.
– Творческий человек и аналитик – редкое сочетание.
– Дело вот еще в чем. Архитектор – профессия творческая, а вы знаете, какая ситуация в этой среде. Многие архитекторы пытались как-то подколоть друг друга, самоутвердиться таким образом. Дескать, что-то не очень грамотно сделано, непрофессионально… А это очень 
обидно. И когда на собраниях такое происходило, Артур Львович тут же вставал и выходил на трибуну. И после его выступлений подобные «наезды» архитекторов друг на друга прекращались. Он учил всех корректности, тактичности, уважительному отношению друг к другу. Архитектор Савичев как-то сказал: «Учитесь у Артура Львовича, как можно дать нормальный совет и скорректировать проект, не обижая человека, без оскорблений и сарказма». А еще Лукин был очень скромным человеком, донельзя скромным. Но очень принципиальным и честным. Мы всегда к нему относились с большущим уважением, все знали его неподкупность.
Приведу в качестве примера один эпизод. Мы Николаем Михайловичем Поддубным работали над проектом жилого дома в Славянске. На тот момент Поддубный был главным архитектором нашей бригады. Этот дом, кстати, вышел настоящим произведением искусства. Просматривая проект, Артур Львович сказал Поддубному: «Коля, не хватает изюминки, дай этот проект Олейнику, чтобы он поработал над ним». Поддубный согласился. И я сделал первые два этажа. Лукин тогда признал, что получился просто шедевр. И вот, на защите проекта в архитектурном институте, при большом стечении народа, Поддубный назвал себя автором проекта. Встал Лукин и говорит: «Я не согласен. В этом здании есть изюминка, которая всё завершила, и в создании этой изюминки участвовал Юрий Петрович Олейник. Я прошу в следующий раз указывать соавтора». Поддубный тогда промолчал, но позже соавторство все-таки указал.
«Жуткая пора настала…»
– Проект реконструкции бульвара Пушкина был сделан Лукиным еще в начале 90-х годов?
– Да, это правда. Он был знаменит, и ему доверили реконструкцию. С ним в группе были молодые товарищи, но в основном, конечно, это концепция Лукина.
– Я видел в архиве Лукина первоначальный эскиз «Золотого кольца». Там совершенно другое строение – стеклянная конусообразная конструкция. Смотрится намного интереснее, чем то, что мы сейчас имеем.
– Даже спорить не буду. Но проект, который мы видим, более выгоден в коммерческом плане… А на момент постройки прибыль решала все.
– Период 1990-х был, наверное, самым страшным для Артура Львовича как для архитектора, творца и просто порядочного человека…
– Да. Когда наступили 1990-е, начали распадаться институты, Артур Львович ушел в «Донецкпроект». Это был культурный центр на Кальмиусе, напротив больницы Калинина. Лукин стал главным архитектором проекта, который долгое время разрабатывался, но вскоре все свернулось. Артур Львович в это время осунулся, поник. Он бы мог организовать свое предприятие, но почему-то не стал этим заниматься. По-прежнему работал в институте, городские власти заказывали какие-то объекты, и он их делал…
Однажды я встретил Лукина на площади Ленина, он шел с огромным рулоном под мышкой. Я предложил его подвезти. Мы поехали, и он мне говорит: «Юра, я никогда не думал, что после всех моих работ меня будут посылать куда подальше молодые люди с полными карманами денег. Им вообще все равно, кого посылать… Жуткая пора настала. Что же делать?»
Когда он умер, всколыхнулась вся наша общественность. Мы потеряли человека, который для нас был всем. С ним ушла целая эпоха. И в день похорон было очень много громких слов, которые на деле ничем не закончились. Было много людей, много речей, говорилось о том, чтобы переименовать Комсомольский проспект, где он жил, в проспект Архитектора Лукина. Шла речь и о мемориальной доске…
– Даже мемориальную доску не установили?
– Да что говорить!.. Вот Рабановскому (бывший начальник Отдела капитального строительства. – Прим. авт.) дали звание заслуженного строителя, а он в Киеве и сюда приезжать не собирается. А Лукину даже посмертно ничего не дали. О мемориальной доске я уже и говорить не буду… Неправильно все как-то…
Мастер, а не ремесленник
Станислав Леонидович Ващинский в 70–80-х годах прошлого века тоже работал под началом Артура Лукина. Сейчас он начальник Главного управления градостроительства и архитектуры администрации Донецка.
– Судьба свела меня с Артуром Львовичем в 1978 году. Тогда я закончил Макеевский инженерно-строительный институт, начал работал у него в мастерской. Первым моим объектом был сквер рядом с обкомом. А Артур Львович как раз в это время достраивал сам обком, последние этажи. Он практически круглые сутки находился на этой стройке.
– Это похоже на синдром Микеланджело – потребность все контролировать самому.
– Да, так и было. Архитекторы бывают разные. Кто-то сдал чертежи – и на этом всё, а Лукин именно контролировал все от начала до конца. Он был архитектором высокого класса. У нас в Донецке было очень много хороших архитекторов, но Артур Львович был на голову выше всех остальных. Второй мой проект под его руководством – институт «Донгипрошахтострой». У меня, молодого специалиста, роль почти нулевая, но Лукин мне доверил делать эскизы. Я сделал, но что-то, видимо, было не так. Мой эскиз не пошел. И буквально за полчаса Артур Львович на ватмане от руки из моего эскиза сделал нечто такое, от чего заказчики остались в полном восторге. Для меня это было полным потрясением. Я очень много получил от него в профессиональном плане. Да и в человеческом тоже. Для меня он – мастер.
– В начале 1990-х Артур Львович мог создать собственное предприятие, творческую студию, но так и не сделал этого. Как мне говорили близкие к нему люди, причины – в исключительной порядочности и скромности Лукина.
– Я полностью с этим согласен. В начале 1990-х строительство как таковое исчезло. Нам сказали, что основная цель – получение прибыли, и не важно, каким способом. Многим и в частности Артуру Львовичу было трудно понять, что главное теперь не красивая архитектура, а прибыль. Ему, конечно, трудно было перестроиться. Чуть позже у нас появились вполне приличные проектные организации, и он начал с ними сотрудничать. Но это было уже не то… Он был мастер, а не ремесленник.
Артура Львовича уважали все. Обычно в творческой среде все сложно: каждый считает себя великим… Но я никогда не слышал, чтобы хоть один архитектор выказал неуважение Артуру Львовичу. Жаль, что его жизнь так рано закончилась. Я очень часто вспоминаю его проекты. Жаль, что он не построил все, что хотел… Но он оставил о себе память!
Андрей Кладиев, газета «Донецкое время»
