Парадоксально: с ростом числа жертв новой коронавирусной инфекции все больше появляется и тех, кто не верит в ее существование. Так называемые COVID-диссиденты считают, что пандемия не более чем чей-то заговор. Более — менее адекватные из них убеждены, что смертельная зараза всего лишь очередной штамм сезонного гриппа, и весь шум планетарного масштаба – это афера по экономическому и политическому переделу мира. Чтобы убедить таких людей в их неправоте, мы решили найти тех, кто перенес коронавирус и выздоровел. Эти люди готовы поделиться печальным опытом с нашими читателями, чтобы убедить их: болезнь существует, и она достаточно опасна.
КОРОНАВИРУС? НЕТ, НЕ СЛЫШАЛИ
Виктор Геннадиевич сам медик. Фамилию попросил не называть. Своей историей болезни поделился со всеми подробностями, не утаив не одного нюанса пребывания в стационаре и реанимации.
– Я врач. В молодости много оперировал, спасал тяжелых больных. Но ближе к пенсии, да еще и после травмы руки (укус бездомной собаки), когда сухожилия оказались серьезно повреждены, я решил, что продолжу работать в поликлинике, в тихой и спокойной атмосфере. После долгих лет любимой, но напряженной и стрессовой работы в операционной я наслаждался тишиной и размеренной жизнью, принимая пациентов, долечивающих травмы амбулаторно. Весть о начале пандемии коронавируса я воспринял скептически. Тем более что в 2011-м мы уже прошли через испытание свиным гриппом A/H1N1.
Когда у нас ввели режим повышенной готовности, я лишь посмеивался над теми, кто старался сидеть дома. Пациентов принимал, как и раньше. Маска висела на моем подбородке, перчатки надевал только для проверяющих.
И «ДИССИДЕНТЫ» БОЛЕЮТ
– Коронавирус подкрался незаметно, – продолжает наш собеседник. – Сначала я перестал ощущать вкус любимых блюд. Решил, что курением убил рецепторы во рту. Не ощутил беспокойства и при появлении первых признаков ОРВИ. Думал, что во всем виноват кондиционер. Взяв больничный по настоянию коллег, я не лежал в постели, а бегал по разным учреждениям, решая домашние дела. Самочувствие тем временем становилось все хуже. Субфебрильная температура сменилась на 38,5. Начался удушающий кашель, появились слабость, затрудненное дыхание. Жена вызвала скорую. Меня забрали в полубессознательном состоянии. Я старался держаться и контролировать действия моих молодых коллег.
В стационаре у меня диагностировали двустороннюю пневмонию. Анализы подтвердили, что она не бактериальная, а вирусная. Я заболел, когда шла первая волна COVID-19. Разработанных и проверенных протоколов лечения еще не было нигде в мире. Лечить меня пытались антибиотиками и противовирусными средствами, надеясь на удачу. Через трое суток пребывания в стационаре мое самочувствие настолько ухудшилось, что лечащий врач, кстати моя однокурсница, сказала: «Ну, Генадьич, реанимации тебе не избежать. Готовься к вегетативному существованию на пару-тройку недель». Я воспринял ее слова как шутку. Но юмор оказался черным.
ТРИ НЕДЕЛИ НА ГРАНИ
– Меня ввели в медикаментозную кому, упаковали в памперс и подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. Периодически я приходил в себя. Чувствовал, как санитарочки, совсем молоденькие девочки, меняли мне подгузник, переворачивали на живот. Трудно словами описать это состояние полной беспомощности, когда ты обездвижен, подключен к аппаратуре и осознаешь, что твоя жизнь зависит от других людей и даже от таких обстоятельств, как наличие или отсутствие электричества. Я, конечно, понимал, что мои коллеги способны и на такие подвиги, как вентиляция моих легких вручную, пока не подгонят генератор. Но все равно было очень страшно.
Жить хотелось, несмотря на возраст и болячки. Страшно было, когда умирал кто-то рядом. Мелькала мысль, что следующим могу стать я. Держаться и ползти к выздоровлению помогало осознание того, что за стенами инфекционного отделения меня ждут жена, дети и внуки. Как-то лечащий врач по старой дружбе принесла мне рисунок, который передали внуки. Я понял, что не могу разочаровать их. Ведь они верят и ждут меня дома.
ОБМАНУВШИЙ СМЕРТЬ
– Три недели на аппарате ИВЛ, три недели когда чувствуешь себя овощем, три недели борьбы со смертью, заглядывавшей в палату реанимации так же часто, как медперсонал, завершились победой. Моей победой, победой моего лечащего врача, медсестричек и санитарочек, ухаживавших за мной, как за новорожденным ребенком. Теперь день, когда меня отключили от ИВЛ, я считаю своим вторым днем рождения.
Но то было еще не все. Да, я мог самостоятельно дышать, меня перевели из реанимации в обычную палату. Но путь к выздоровлению был долгим. Сил не было совершенно. С огромными усилиями я ковылял до туалета, наслаждаясь тем, что больше не нуждаюсь в памперсах. Я заставлял себя принимать пищу, не ощущая разницы во вкусе диетического супчика и фруктового компота. Но я уже жил и знал, что выйду из больницы не вперед ногами, а сам.
ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ
– Когда пришел первый отрицательный анализ на коронавирус, моей радости не было предела. Встреча с семьей была все ближе. Для моих близких закончилась самоизоляция. Жена перенесла ковид средней тяжести. Лечилась дома. У детей болезнь прошла, как обычное ОРВИ, а у внуков бессимптомно.
Когда пришел второй отрицательный анализ, меня выписали. Полностью здоровым я себя не ощущал. Оставалась слабость, отсутствовали обоняние и вкус. Но я уже мог ходить по улицам, говорить и, самое главное, дышать.
Сейчас я снова на любимой работе. На моем столе всегда стоит антисептик, на лице – маска, которую я меняю каждые два часа. Поверьте, соблюдать масочный режим не сложно. Сложно находиться в реанимации, когда за тебя дышит аппарат. Как бы печально это ни звучало, коронавирус существует. И это не просто сезонный грипп. Берегите себя! Ведь проще предупредить болезнь, чем вылечить!
Беседовала Ксения БЕЛАШОВА
газета «Донецк Вечерний»
