О своем опыте поездки на Украину в условиях пандемии, а также о пребывания в обсервации в Торезкой больнице после возвращения корреспонденту газеты «Донецк вечерний» рассказала дончанка Елена П.
БЕЗ СМАРТФОНА НИКАК
Поездка Елены и ее супруга на Украину была вынужденной – в Селидово умерла свекровь, пара ехала на похороны на личном автомобиле.
– Несмотря на то что в Штаб по предупреждению коронавируса мы подавали заявку о причине выезда, наших фамилий в списках не оказалось, и мы стояли в общей очереди, – рассказывает Елена. – В тот день было очень много народа, и у каждого – своя веская причина для выезда на Украину. Блокпост в Еленовке работал до 18:00, и пройти его мы не успели. Поскольку оставаться ночью на дороге нельзя, пришлось искать место во дворах частных домов, чтобы поставить там машину. Конечно, не бесплатно – место ночевки стоит 150–200 рублей. Наша машина в найденном дворе была уже четвертой. Ну и, конечно, сами мы ночевали в салоне 
автомобиля. Утром снова выстроилась очередь из машин. Сначала была неразбериха, а потом за дело взялась ГАИ, навела порядок. При этом местные жители умудрялись вклинивать свои автомобили, чтобы потом продать свою очередь тем, кто находился в хвосте. Когда наконец подошел наш черед, нас сфотографировали в профиль и анфас, сняли отпечатки пальцев, поинтересовались причиной выезда и предупредили, что мы не сможем вернуться в Республику до окончания карантина. Мы подписали все документы, поскольку ситуация была безвыходная.
– А украинский блокпост как проходили?
– При въезде на Украину у нас случилась загвоздка. У меня был смартфон с установленным приложением «Дій вдома», без которого в «нэзалэжную» не впускают. А вот у мужа телефон кнопочный. Я надеялась, что раз мы семейная пара, то достаточно будет и одного смартфона на двоих. Но увы, оказалось, что так нельзя. У нас еще был с собой планшет, но со старой версией андроида, поэтому приложение на него установить не удалось. В итоге нас не пропустили, пришлось ночевать и на нулевом блокпосту – ждали, пока родственники с Украины подвезут нам еще один смартфон. Ближе к вечеру мы прошли наконец украинский блокпост. То есть добирались практически двое суток. (Расстояние между Донецком и Селидово – 74 км, время в пути на машине до войны составляло чуть больше часа. – Прим. ред.) На похороны мы опоздали…
ПОД КОНТРОЛЕМ СОСЕДЕЙ
– Но тем не менее вам надо было находиться две недели в самоизоляции?
– Да, под контролем приложения «Дій вдома» мы могли посетить ближайшие магазин и аптеку. И надо сказать, что соседи тоже нас контролировали. Они считали, что раз мы приехали из Донецка, то обязательно привезли «корону», ведь, по их мнению, у нас здесь болеют все поголовно.
– Каким был алгоритм ваших действий, чтобы вернуться в Донецк?
– После самоизоляции, мы еще съездили в гости к дочери и внуку, а потом я подала заявку в Штаб на возвращение в ДНР. Положительный ответ пришел примерно через месяц. Честно говоря, я надеялась, что он придет раньше, ведь мы выезжали по уважительной причине, и к заявлению в числе других документов была приложена копия свидетельства о смерти. О дате въезда нас оповестили за трое суток. Причем это оповещение приходит на номер «Феникса», мы об этом знали, поэтому оставляли свою сим-карту друзьям в Донецке, и те уже передали нам эту информацию. Это, конечно, не совсем удобно, жаль, что не предусмотрена рассылка таких сообщений от Штаба с помощью Интернета.
– Через Россию нельзя было вернуться?
– Мы подписали документы, что не сможем вернуться до окончания карантина, и там был пункт, что мы обязаны возвращаться через тот же самый блокпост, через который выезжали. Те, кто все же рискнул предпринять попытку вернуться с Украины в ДНР через Россию, только напрасно потратили деньги и время.
ВЕЖЛИВО, НО НЕПРИЯТНО
– Как проходили блокпосты на обратном пути?
– С украинской стороны проверили, есть ли наша фамилия в списках, и подвергли очень тщательному и жесткому досмотру. К нам подошли восемь человек – и у каждого был свой участок работы. Например, один проверял лекарства, второй с собакой, наверное, искал наркотики, третий досматривал автомобиль… Причем перетряхнули его буквально весь – откручивали крышку бензобака, вывинчивали воздушный фильтр, снимали все чехлы с сидений, проверяли бардачок, двери, зеркала и т. д. Четвертый человек досматривал наш багаж – все до единой вещи. Проверили абсолютно все кармашки, где бы они ни находились: на брюках, куртках, рубашках, футболках, в кошельках, косметичках. Мы везли фотоальбомы свекрови – их тоже тщательно пролистали. Весь досмотр длился минут 40. Хоть все это было достаточно вежливо, но все равно очень неприятно.
– А при въезде в ДНР?
– Нашу фамилию также проверили в списках, досмотрели машину и багаж. После чего к автомобилю подошел военный в костюме химзащиты и полил машину хлоркой. Внутри тоже обработали каким-то спиртовым составом. Мы заполнили документы, после чего нам велели взять необходимые вещи, оставить машину на специальной стоянке и грузиться в автобус для отправления в обсервацию. Мы заняли места в большом автобусе на 52 человека и ждали около трех часов, пока салон полностью заполнится, после чего поехали в центральную городскую больницу Тореза. К слову, паспорта вернули уже не нам, а сопровождающим автобус гаишникам. Они потом передали их заведующему отделением больницы.
ИСПЫТАНИЕ СКУКОЙ
– Как вас встречали и размещали в больнице?
– Под нас освободили целое терапевтическое отделение, в семиместных палатах размещались в основном по четыре человека. А нас с мужем, как семейную пару, поселили вдвоем. Сразу взяли у всех анализы, сделали рентген, а тем, кто постарше, еще и кардиограмму сняли. Были консультации терапевта, инфекциониста. Все было организовано очень четко. Как если бы мы лежали в обычном стационаре, нас каждый день будили в шесть утра, измеряли температуру, давление и т. д.
– А ведь можно было сделать тест, чтобы не оставаться на две недели?
– Да, можно было сделать платный тест на коронавирус. Но мы приехали в пятницу вечером, когда лаборатория была уже закрыта. В выходные она не работала, потом были праздничные дни, и возможность пройти тест у нас появилась только в среду – почти неделю спустя. Так что уже не было смысла его сдавать. Да и деньги были на исходе, а за двоих нам с мужем бы пришлось выложить 3 400 рублей.
– Как питались?
– Кормили нас три раза в день – были каши, овощные салаты, супы, компот или чай. Можно было попросить сотрудников что-то докупить из продуктов в магазине неподалеку. Надо сказать, что больница охранялась военными, в 21:00 корпус закрывался, всех проверяли по списку – каждый должен был находиться на месте, в своей палате.
– Что было для вас самым сложным во время обсервации?
– Пожалуй, то, что не знали, чем себя занять. Мобильная связь была плохой, Интернета, в том числе мобильного, не было.
– Как вы забирали автомобиль, оставленный на КПВВ «Еленовка», когда обсервация завершилась?
– Мы попросили помощи у друзей. Они приехали к нам в Торез, мы оформили у главврача доверенность, и друзьям отдали нашу машину, предварительно еще раз ее досмотрев. О том, что так можно, мы узнавали на «Еленовке» по пути в обсервацию. С автомобилем все было в полном порядке, хоть я и переживала.
– Как происходила выписка?
– В последний, 14-й день пребывания нам вернули паспорта и дали выписку. В ней указаны результаты всех анализов и обследований.
– В вашей группе обнаружили у кого-нибудь коронавирус?
– Нет. А вот в предыдущей был один человек с ковидом.
Наталья МУНДШТУКОВА, газета «Донецк вечерний»
