«Это настоящий золотой фонд нашей клиники», – так отзывается о своем ведущем хирурге Надежда Ивановна Чегодаева, главный врач Донецкой ГКБ № 21, легендарной больницы, которая расположена в поселке шахты «Октябрьской» и вместе с ним не раз подвергалась обстрелам. Кандидат медицинских наук, доцент кафедры хирургии факультета интернатуры и последипломного образования Донецкого национального медицинского университета им. М. Горького Григорий Гаврилович Пилюгин в свои 74 года продолжает трудиться в больнице и в вузе. Он не только прекрасный специалист, но и настоящий наставник для молодых хирургов. Не было случая, чтобы врач отказал в помощи молодым коллегам.
В канун Дня медицинского работника ДНР Григорий Гаврилович рассказал о своем непростом пути.
Точность и результат
– Григорий Гаврилович, как вы стали врачом?
– Можно сказать, случайно. Врачей в нашей семье никогда не было. Я родился в 1946 году в Сталино, вырос на 15 участке. Как и многие дети того времени, хотел стать летчиком. Но после окончания школы пошел работать токарем. Это очень точная работа, где ты всегда можешь увидеть результат собственного труда. А это было для меня всегда главным – точность и результат.
Затем я решил поступить в горно-металлургический институт в Коммунарске (ныне это Алчевск. – Авт.), где открылся металлургический факультет, на котором изучали физико-химические процессы. Мне это было тогда интересно. Но я не набрал нужного количества баллов и вернулся к работе токарем.
А через год приятель мне посоветовал поступать с медицинский институт у нас, в Донецке. Я поступил сразу и стал учиться на хирурга. В этой профессии было все, что меня привлекало, – точность и результат.
– А здесь, в горбольнице № 21, вы начали работать сразу после института?
– Мединститут я закончил в 1971 году. Еще год был в интернатуре, проходил ее на базе центральной городской больницы Горловки. А потом по распределению попал в Енакиево, работал хирургом в горбольнице.
Это была для меня хорошая школа профессионального мастерства – я работал под руководством известнейшего хирурга Моисея Исааковича Бялого. Это был врач от Бога, ему не было равных – он делал операции любых органов. Также Моисей Исаакович был прекрасным наставником, я многому у него научился,
Около пяти лет я возглавлял в Енакиево службу крови, затем на базе этого отделения создал станцию переливания крови, которая работает до сих пор. Мы организовали забор, переработку и заморозку крови. Раньше ее приходилось заказывать на областной станции, а это не всегда удобно.
Богатая практика
– То есть сюда вы пришли уже опытным специалистом.
– В Донецк мы вернулись по семейным обстоятельствам – жена долго болела, дочке нужно было идти в школу, поэтому мы переехали в родительский дом на 15-м участке.
В ГКБ № 21 я перешел работать в 1977 году. Но свободных вакансий хирурга здесь тогда не было. Начинал анестезистом – это как медбрат, который помогает анестезиологу. Но потом освободилось место, и я стал работать хирургом.
Работа была очень интенсивной, все врачи работали с большой отдачей. Для сравнения – если сейчас мы проводим по 4-5 операций в сутки, в то время иногда делали до 20 операций в сутки! Это была очень сложная и напряженная работа. Дело в том, что сегодня многие болезни уже можно лечить медикаментозно, без оперативного вмешательства, а тогда такого еще не было, и приходилось оперировать.
Около пяти лет я проработал ординатором, потом меня назначили заведующим отделением. На тот момент был очень активным хирургом, сделал более 15 тысяч операций.
В 1992 году перешел работать на кафедру хирургии мединститута.
– Занялись научной работой?
– Начал писать кандидатскую диссертацию, но долго ее не защищал. Много времени ушло на экспериментальные исследования, пришлось ждать результаты – чтобы судить о качестве и характере оперативного лечения, нужно иметь не только ближайший результат, но и отдаленный. Например, нужно было через десять лет делать анализ структуры моих пациентов, и уже на его основе делать точные выводы.
В восьмидесятые годы в нашей больнице проводилось каждый год около 125 операций на желудке. Все самое современное, самое перспективное тогда внедрялось в нашей клинике. К примеру, именно у нас впервые появилось инвазивное оперативное вмешательство, мы получили великолепное оборудование, благодаря этому работали очень эффективно. Но, к сожалению, война по-своему перестроила всю нашу жизнь и наше мировоззрение.
– Какие интересные случаи из практики больше всего запомнились?
– У нас все случаи интересные. Мне запомнилось, как еще в Енакиево, сразу после института, пришлось оперировать двухмесячного малыша. Операция прошла успешно.
Еще, кажется, в 1983 году был такой очень интересный случай – на заводе химреактивов во время испытаний на стенде сотрудник предприятия получил осколочное ранение сердца, ему осколками повредило левую половину грудной клетки, маленький осколок застрял в миокарде. Было сильное кровотечение. Но все закончилось очень хорошо – пострадавшего мы спасли. Извлеченный осколок пришлось сдать. Завод был засекреченным, потому что работал на оборонку.
Привозили к нам как-то пострадавшего в деревообрабатывающем цехе – прямо с обломком дерева в ноге. Случай сам по себе не такой уж и сложный, но запоминающийся – представьте себе человека с деревяшкой, торчащей из него.
Бывали и очень сложные случаи, когда к нам поступали пациенты с травмами, как принято говорить, несовместимыми с жизнью. Но даже таких иногда удавалось спасать. Так, однажды привезли с завода токаря, у которого были сильно повреждены важные органы – желудок, селезенка, брюшина, печень и толстая кишка, его буквально разворотило из-за того, что разорвался шлифовальный круг. Но мы сделали серию сложнейших операций, и человек выжил.
Интуиция и опыт
– Во время войны вы все время оставались работать здесь?
– Да, все были здесь, помогали людям как могли, нашей больнице тогда сильно досталось. Но сделали ремонт, все привели в порядок благодаря энергии нашего главного врача Надежды Ивановны Чегодаевой, которая массу своего времени и сил отдавала и отдает восстановлению больницы после неоднократных разрушений.
У меня основная работа была в университете, здесь я работал как совместитель, но, конечно, все трудились как единое целое. Много было пострадавших от обстрелов, особенно, среди обычных жителей поселка. Мы всем оказывали помощь, но при сложных ситуациях направляли раненых в госпиталь, что действовал при больнице Калинина (Донецком клиническом территориальном медицинском объединении. – Авт.), и в Республиканский травматологический центр, где они получали уже более квалифицированную помощь.
– Как работаете сегодня?
– У нас на базе больницы находится филиал кафедры хирургии, где работают три доцента кафедры, в том числе и я. Когда врачам приходится сталкиваться с тяжелыми случаями, тогда я тоже подключаюсь, стараюсь подсказать, потому что опыт у меня немаленький, им надо делиться с другими. Мне иногда говорят: «У вас такая интуиция!» Но это, прежде всего, опыт. А его можно получить, только работая с больными, общаясь, осматривая, оперируя. Я обязательно осматриваю всех больных, которые поступают за сутки. Бывает так, что врач не досмотрит, недооценит. Потом на оперативке мы обсуждаем все случаи и находим общее решение.
– Как вы считаете, что главное в работе врача?
– Во-первых, знания. Во-вторых, стремление исцелить больного, выходить его. И конечно же, постоянное повышение своего уровня как теоретических знаний, так и практических навыков. Врач-хирург, который заинтересован в своем профессиональном уровне, должен постоянно совершенствоваться, изучать опыт коллег, учитывать какие-то нюансы, чтобы этот опыт перенять и потом применять у себя на практике. Но самое главное, конечно, врач должен любить людей.
Александр Алиев, газета «Донецк вечерний»
