У дончанина Зиновия Абрамовича Авербаха хранятся старинные часы, которые сто лет назад оставили в залог его бабушке махновцы. Вообще история его семьи очень интересна. Например, один его дедушка основал Еленовский хлебокомбинат, другой – владел собственной мастерской в Юзовке.
Этот второй дедушка — Яков Наумович Алешник – был хозяином двухэтажного особняка XIX века в центре Юзовки (нынешнего Донецка), который сохранился и доныне. Это угловой дом №23 по улице Первомайской (изначально — 5-я линии). Бывавшие на автостанции «Центр», которую в народе называют «Ямой», наверняка не раз проходили мимо этого дома и, возможно, помнят его изначальный вид с традиционными для Юзовки архитектурными элементами в стиле барокко. Сейчас в результате строительных работ оригинальный декор фасадов утрачен, поэтому здание трудно узнать.
«Моя прабабушка привезла Якова из Прибалтики. Дети у нее рождались слабые, поэтому врачи посоветовали поменять климат. В Юзовке он учился на жестянщика, со временем открыл свою мастерскую. Дело оказалось прибыльным. В конце XIX века мой дед построил для семьи этот дом. Семья по тем временам была небольшая: он с женой и три дочери, одной из которых была моя мама», — рассказывает Зиновий Авербах.
Как махновцы забрали рояль
Воспитанию детей Яков Наумович уделял особое внимание – его дочери учились в женской гимназии и музицировали. Несколько раз в неделю к ним домой приходил учитель музыки, который учил девочек искусству игры на рояле фирмы «Becker», который Алешник выписал из Германии.
«Бабушка мне рассказывала, что в 1919-1920 годах в Юзовку несколько раз приходили махновцы. Однажды, когда она была одна дома, к нему подъехали три дюжих мужика на запряженной двумя лошадьми телеге. Сказали: «Мадам, у нас сегодня большой праздник, поэтому нам нужен ваш рояль». Бабушка возмутилась — как это так, у меня же дети, им нужно музицировать. «Да мы вернем, — сказали ей мужики. — Мадам, мы праздник отгуляем и вернем. Чтоб вы не волновались, мы вам в залог оставим часы». Этим карманным часам не меньше ста лет. Как видите, бабушка рояль не дождалась. Теперь я жду, когда приедут махновцы и привезут рояль, а я им верну часы. Правда, мне уже за восемьдесят, и боюсь, что и я их не дождусь», — шутит Зиновий Абрамович.
Так как рояль — инструмент довольно массивный, махновцы спустили его со второго этажа при помощи веревок.
«На углу второго этажа был балкон. Этот балкон я еще помню. Но при очередной реконструкции дома его убрали, даже потом заложили и окна. А при советской власти этот дом национализировали. Старшие дочери к тому моменту вышли замуж. В доме проживали мои дедушка и бабушка, а также моя младшая тетя. В 1923 году Яков Наумович умер. После этого в дом к бабушке начали подселять людей, нуждающихся в жилье. А потом его и вовсе забрали. Тогда мой отец и второй зять построили для бабушки на той же 5-й линии небольшой домик на два хозяина. Сейчас в нем располагается какая-то фирма, она пристроила второй этаж и разместила в здании книжный магазин», — говорит Зиновий Авербах.
Коллекция жуков сына
К сожалению, семейный антиквариат от махновцев Зиновию Абрамовичу передать некому — единственный сын Александр в 33 года погиб в автокатастрофе в далекой Америке.
«Мой сын был по специальности биофизиком — закончил биофак МГУ. А так как хорошо учился, сразу поступил в аспирантуру и защитился, правда, с небольшим казусом. Один из оппонентов заявил, что в его работе биологии почти нет, одна математика, поэтому ему дали звание кандидата физико-математических наук», — поделился Зиновий Абрамович.
Александра сразу же пригласили работать в институт, расположенный в Черноголовке — подмосковном академгородке. Этот НИИ занимался разработкой твердого топлива для ракет. Александр написал там десять научных статей, благодаря которым его приметили несколько американских фирм и прислали приглашения на работу в Штатах.
«Помимо того, что сын работал в своем институте в Подмосковье, по совместительству он еще сотрудничал с тремя московскими институтами. Занимался вопросом проходимости лекарственных веществ, растворенных в крови, через оболочки клеток», — пояснил Зиновий Абрамович.
Было у Александра Зиновьевича одно хобби — он коллекционировал жесткокрылых, то бишь жуков. По словам отца, у него была колоссальная коллекция экспонатов.
«Когда сын погиб, я не знал,что с ней делать. За этими жуками нужен довольно сложный уход. Поэтому всю эту коллекцию я подарил нашему краеведческому музею, вместе с книгами о жуках. Взяли работники музея и золотую медаль сына об окончании школы. Обещали, что откроют в музее экспозицию о нем, где представят его коллекцию. Но так этого и не произошло. Куда все это делось — мне неизвестно», — сетует отец Александра Авербаха.
После встречи с ним мы обратились в краеведческий музей. Там нам сообщили, что коллекция сына Зиновия Абрамовича сохранилась, несмотря на то, что в 2014 году учреждение сильно пострадало от боевых действий и было частично разрушено. Как раз сейчас в музее готовятся к открытию выставки жесткокрылых, на которой будут представлены и экспонаты из коллекции Александра.
Скитания семьи
Сам Зиновий Абрамович всю жизнь тоже был связан с наукой. Даже является соавтором«Справочника по качеству и обогатимости каменных углей и антрацитов Украинской ССР». Вначале работал на ЦОФ «Кальмиусская», потом ему предложили работу в луганском «УкрНИИуглеобогащение». При этом он оставался заведующим опорной лабораторией на Щегловском комбинате.
Образование Авербах получал в Донецком политехническом институте, куда поступал не по призванию, а потому что там стипендия была высокой — в голодные послевоенные годы это имело большое значение.
Зиновий Абрамович до сих пор помнит, как весной 1944 года он бегал смотреть трофейные фильмы в кинотеатр им. Шевченко босиком, потому что не было денег на покупку обуви.
А перед войной их семья жила в Харькове, где Зиновий Абрамович в 1941 году закончил первый класс.
«Моя мама вышла замуж и сменила фамилию Алешник на Авербах. Мой отец — из Еленовки. Его отец, мой дед, был одним из основателей фирмы по переработке пшеницы, которая потом была преобразована в Еленовский комбинат», — говорит наш герой.
Но когда во время революции 1905 года начались еврейские погромы, дедушка Зиновия Авербаха ликвидировал свое хлебное предприятие в Еленовке, перевез всю семью в Мариуполь, а сам уехал в Аргентину, где с товарищем открыл механический завод.
«Когда он наконец приехал забрать семью, то началась Первая мировая война. Так он здесь и застрял, — рассказывает Авербах. -Моя бабушка жила в Мариуполе, а мы с папой и мамой — в Харькове. Почему они там оказались, я не знаю, перед войной он работал на авиамоторном заводе. Был начальником шестого эшелона по эвакуации завода в Пермь».
Вместе с ним семья отправилась в Пермь, где рабочие за несколько месяцев построили и запустили целый завод. Маленький Зиновий с мамой жил там в недостроенном бараке, который отапливался буржуйкой. Поэтому мальчику поручили собирать обрезки древесины, которые оставались при строительстве.
«Холодно там было неимоверно. Ночью печка остывала, поэтому спал в пальто и шапке. Утром я еле отрывал свою шапку от подушки, она успевала примерзнуть», — вспоминает Зиновий Абрамович.
Когда запустили завод, его отца перевели в Подмосковье, а через два месяца — в Коми-Пермяцкий округ. В 1943 году, когда в первый раз освободили от немцев Харьков, мама Зиновия Абрамовича написала письмо соседям. Они ответили, что при бомбежках их дом был разрушен, возвращаться некуда. Как раз в тоже время освободили и Сталино, поэтому решили ехать туда.
«Приехали в бабушкин дом, а он оказался занятым начальником Сталинского военкомата. Пришлось поскитаться несколько месяцев, снимали комнату у казачки. Помню, что вся Первая линия была сожжена, стояли только коробки домов. Уцелели только кинотеатр Шевченко и театр», — говорит Зиновий Авербах.
По материалам газеты «Донецк вечерний»
