С верой в рассвет: Виталий Фролков рассказал о своей книге

Война в Донбассе – трагедия для каждого из нас. И помнить о ее ужасах должны и мы, и наши потомки – чтобы эта трагедия не повторилась. Об этом – книга «Донецкий рассвет», написанная Виталием Фролковым, врачом-терапевтом Республиканского онкологического центра имени профессора Г. В. Бондаря. Поговорим с автором о произведении, принесшем ему российскую премию «Имперская культура» и ставшем очередным звеном интеграции культур Донбасса и России

«Мы обязательно придем к миру!»

– Виталий, как родилась ваша книга?

– Сложный вопрос, потому что, когда тексты начали появляться, они совершенно не задумывались как книга. Это решение появилось спустя определенное время. Материал накопился, и появилась мысль его объединить.

– То есть сначала это были заметки для себя?

– Это было особое стечение обстоятельств, довольно неожиданное для меня. Я откликнулся на предложение, которое поступило от главного редактора газеты «Донецкие новости». Прислал первый текст, его одобрили. И потом материалы выходили раз в неделю.

– А о чем был текст?

– Об эвтаназии. Он так и назывался – «Эвтаназии быть?».

– Вы же получили премию за книгу о героях…

– Дело в том, что, когда я искал людей, которые помогут мне издать эту книгу, я встретился в Москве с Анной Даниловой, автором-составителем книги «От жизни к смерти». Изначально ее книга называлась «От смерти», это сборник материалов, связанных с данной актуальной темой. Но когда Данилова показала свой продукт редактору, тот сказал, что эту книгу никто даже не откроет. И предложил ей изменить название: «От смерти к жизни»…

На самом деле, погружаясь в эту тему и переосмысливая ее, можно найти внутри себя что-то, что наполнит нашу жизнь. Избегать этой темы неправильно. Все думают, что, говоря о смерти, они могут на себя что-то накликать, и пытаются этих тем избегать. Но ведь от судьбы не уйдешь, рано или поздно смерть найдет нас. И будет лучше, если мы к этой встрече будем готовы.

Так вот, после этой знаковой встречи я понял, что было бы неправильно пытаться представить публике мои тексты в хронологическом порядке. Это как раз был 2014 год. Появились новые темы, идеи, и я решил разделить материал на два блока. По моей задумке сначала идет военная часть, потом мирная. Это намек на ту динамику, которая в конечном счете должна произойти. Мы обязательно придем к миру!

В поисках ракурса

– Название «Донецкий рассвет» пришло сразу?

– Нет. Изначально я хотел назвать книгу «Донбасс на перекрестке», и мне даже помогли оформить обложку. Была интересная фотография: разбитый осколками крест под Дебальцево, и между частями конструкции пробивается солнечный свет. Но мне показалось, что это тяжеловато.

Потом появился следующий вариант – «Между прошлым и будущим». У меня были ассоциации с берегами реки, и в поисках кадра я пошел на Кальмиус. Это было летом, рано утром, часов в шесть, мой взор был обращен в сторону проспекта Ильича, я долго искал подходящий ракурс. Потом внезапно повернулся и увидел восход над шахтой Калинина. Был небольшой туман, солнце поднималось в мареве, дымке…

Когда представил эту фотографию, мнения людей очень сильно разделились. Многим кажется, что это закат, а не восход… А я верю в то, что все же рассвет, что он будет, несмотря на всю боль, ненависть, взаимное непонимание.

Отрицание, осмысление, принятие

– Долго писали?

– Когда окончился активный период написания, я пришел к редактору и сказал, что пока немного уйду в тень. У меня была мысль заняться наукой, а одновременно писать две работы мне было бы тяжело. Кроме того, я решил, что об острых моментах происходящего должны все-таки писать профессионалы. Но потом я понял ошибочность этой позиции. Ведь именно мы настоящие свидетели той или иной ситуации!

Кстати, у меня в связи с историей написания этой книги родилась интересная ассоциация. Пациент, узнавая о своем смертельном диагнозе, проживает несколько этапов. Первый – это шок-отрицание, люди не верят и объезжают различные клиники, чтобы опровергли их диагноз. Второй этап – осмысление, когда начинается гнев, человек ищет виновных, пытается договориться. Потом депрессия и принятие. Вот и я, ретроспективно анализируя тематику своих текстов, словно отслеживаю проживание подобных этапов.

Сначала было оцепенение – когда появился текст «12 месяцев» (это примерно 2015 год), он был о роли сказок в жизни человека. Это была регрессия, потребность вернуться назад, спрятаться в прошлое, туда, где было хорошо, абстрагироваться от того, что реально происходит вокруг. Потом все-таки я вернулся в реальность – так появился рассказ «Беженцы».

«Эта книга должна быть в каждой семье»

– В Интернет пока не выкладывали книгу?

– На портале «Русское воскресенье» уже есть первая часть книги. Произведения такого рода, как правило, пишутся профессионалами, теми, кто зарабатывает деньги. Грубо говоря, все тексты заангажированы. У меня же изначально не было мысли заработать, всё по-настоящему, от сердца. Как-то в Судаке встретил знакомую журналистку, и она сделала совершенно неожиданный для меня комментарий: «Считаю, что эта книга должна быть в каждой семье». Так вот, я готов передать книгу в открытый доступ.

– Расскажите подробнее об «Имперской премии». Что почувствовали, когда вас пригласили?

– Удивление и восторг! Это было как гром среди ясного неба. До последнего момента, даже когда уже приехал в Москву и позвонил организаторам, не верил и боялся, что это шутка.

Грандиозное мероприятие, объединившее многих людей. Очень запомнился момент, когда с приветственным словом выступал председатель Союза писателей России. Главное, что объединяет работы лауреатов, – это любовь, акцентировал он. Я не буду претендовать на то, что моя книга наполнена именно любовью, но в ней действительно есть призыв понять друг друга. Например, рассказ «Боль» – он о том, что погибает всегда не москаль или бандеровец, а чей-то сын, брат, муж. Мы должны постараться услышать ту боль, которая рождается в наших душах, и, возможно, это нас как-то сблизит.

Андрей Кладиев, газета «Донецкое время»